Россия и русские. Книга 2

Однако этим планам не суждено было сбыться. Австрия объявила об аннексии подконтрольных провинций еще до того, как была достигнута договоренность по Проливам. Извольский так и не сумел заручиться поддержкой Лондона, на которую очень рассчитывал, и в результате оказался перед выбором: либо полная капитуляция перед Австрией, либо подстрекательство Сербии к оказанию сопротивления аннексии, что было чревато началом общеевропейской войны. Совет министров во главе со Столыпиным (которого держали в неведении относительно хитроумной политики Извольского) пришел к выводу, что Россия не готова к большой войне и что капитуляция является единственно возможным выходом из положения. Сербии даже посоветовали принять безоговорочное требование Австрии и публично признать на будущее «свое согласие выполнять добрососедские обязательства по отношению к монархии». Россия потерпела настолько унизительное поражение, что свободная пресса окрестила это событие «дипломатической Цусимой». А в правительственных кругах и в общественном сознании быстро распространилось мнение, что Австрия при непосредственной поддержке Германии готовится к полному уничтожению Сербии и в конечном итоге, вероятно, всей Османской империи, чтобы единолично доминировать на Балканах^{74}

.

Таким образом, даже те государственные и политические деятели, которые не поддерживали панславистские убеждения, вынуждены были признать, что Россия не может сидеть сложа руки, если, конечно, хочет, чтобы ее считали великой европейской державой. Война на Балканах 1912—1913 гг. явилась еще одной проверкой российского влияния в этом регионе и ее решимости отстаивать свои державные интересы. Тем более что балканские государства сформировали весьма впечатляющий военный союз, который окончательно вытеснил Османскую империю из Европы, за исключением небольшого участка суши. Правда, этот союз вскоре распался, а его члены перессорились между собой из-за проблемы пересмотра новых границ.

После убийства Столыпина единство в правительстве стало еще более хрупким и ненадежным. Некоторые российские дипломаты поддерживали антитурецкий союз славянских народов решительнее, чем это разрешал Н.Д. Сазонов, новый министр иностранных дел. При этом они опирались на довольно значительную поддержку общественного мнения, требовавшего от правительства не оставлять братьев-славян «в беде». Именно эти сторонники панславянского единства были крайне возмущены тем обстоятельством, что Россия уступила международному давлению и молча согласилась на создание государства Албания, что лишало Сербию прямого выхода к Адриатическому морю^{75}

.

Эта серия дипломатических поражений была заметно преувеличена прессой и запечатлелась в памяти министров, напомнив о себе в июле 1914 г., когда Австрия предъявила Сербии ультиматум после убийства австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда. С тех пор ими двигали два основных соображения: желание удовлетворить общественное мнение, выраженное в стенах Государственной думы и в печати, и стремление решительно поддержать союзников, чтобы не потерять репутацию в глазах других европейских держав. Как заявил на одном из заседаний Совета министров министр сельского хозяйства А.В. Кривошеин, «члены парламента и общественные деятели не поймут, почему в самый критический момент, когда речь идет о жизненных интересах России, правительство империи отказывается действовать решительно и твердо... Все факторы дают основание полагать, что наиболее справедливая политика, которую только может проводить Россия в сложившихся обстоятельствах, заключается в возврате к более твердому и более энергичному противодействию неразумным притязаниям центрально-европейских держав»^{76}

.

Таким образом, вступление России в войну отражало как влияние нового фактора, связанного с общественным мнением, так и старого, выражавшегося в стремлении любой ценой сохранить за собой в Европе статус великой державы. В конечном итоге страна вступила в войну в условиях нарастающего ощущения национального единства, по крайней мере среди общественности, однако вскоре стало очевидным, что долгосрочные условия для такого единства так и не были подготовлены.

Первая мировая война