Россия и русские в мировой истории.

симости. Но весь балканский исторический и геополитический контекст делает македонскую идею в антисербской форме объектом и инструментом третьих сил, моделью и для других экспериментов – отделения Черногории от Сербии. Сепаратизм, местный национализм, даже кланово-родовой партикуляризм, несмотря на общность этнокультурного и религиозного наследия, все еще присущ балканским народам в XX веке в значительной мере из-за двойного (Австрия и Турция) иностранного господства, воспрепятствовавшего формированию больших конкурентоспособных наций на том этапе этногенеза, когда народам свойственно собирание. Разработки габсбургских стратегов (Б. Каллаи) свидетельствуют о давней осознанной ставке Запада на эти свойства, как и на внесенные в эту почву семена либерального национализма типа итальянского rissorgimento эпохи Просвещения, управляемого, как и оригинал, совсем не поклонниками национальной самобытности. Использование македонцев против болгар и сербов, а тех – друг против друга весьма рельефно проявилось в начале века, перед Первой мировой войной, о чем свидетельствует и доклад фонда Карнеги о Балканских войнах, переизданный в 1993 году. Эта стратегия противодействует формированию крупных славянских государств (таковыми могли быть лишь Болгария и сербо-черногорское единство). <Великая Сербия> для Запада неприемлема сегодня, как и сто лет назад.

Для Запада македонцы всегда были разменной картой, которую немедленно сбрасывали: как только в Версале для противовеса Германии победителям понадобилось крупное Королевство сербов, хорватов и словенцев, о Македонии забыли. Поскольку на Балканах из-за многовекового османского ига и латинской экспансии процесс собирания нации в едином государственном теле в начале XX века еще не был завершен, объединение балканских славян стало важным этапом самоопределения и исторической эмансипации славян, обретением роли субъектов мировой политики, что напоминало освобождение и единение западнорусских земель в XVI-XVII веках. В определенной мере это был некоторый реванш по отношению к Дранг нах Остен. Однако это было допущено на постверсальском этапе лишь благодаря желанию победившей Антанты стереть все следы австро-германского присутствия в Южной Европе. При этом единородные католики и православные были соединены в государстве на стыке Запада и православия – эксперимент, который становится объектом борьбы латинского и византийского векторов истории. Даже в мощной России униаты Галиции, бывшей пять веков под латинянами, сумели разделить православных малороссов и великороссов. Хорваты охотно воспользовались проектом Королевства Югославии, так как из-за своей германской ориентации не имели шанса получить государственность из рук новых англосаксонских архитекторов Европы. Но эти творцы катаклизмов заложили в пост-

424

версальской Югославии антиномии, и от рук хорватских усташей и, как считают, с помощью ВМРО, спонсированной <латинством> и масонскими силами, пали король Александр Карагеоргиевич и Луи

Барту.

В США, ставших выразителем англосаксонской политики, всегда рассматривали македонский национализм как инструмент стратегии <разделяй и властвуй> на Балканах, как ставку в тонкой игре в годы Второй мировой войны, когда еще не определился исход-, внутренних процессов в Сербии и соперничество титовских коммунистов с национальными сербскими силами – четниками Дражи Михайловича. Примечательно, что гитлеровские войска как-то странно обошли македонцев, пройдя по сербам. Представители македонских структур вместе с эмигрантскими структурами Эстонии, Латвии и Литвы приглашались на закрытые слушания по проблемам будущего послевоенного урегулирования, их письменные представления фиксировались в Государственном департаменте, о чем имеются свидетельства в Архиве внешней политики РФ времен подготовки послевоенного урегулирования. Представитель <Македонской политической организации в США и Канаде> Любен Димитров был участником заседаний Совета по внешним сношениям в <Группе по изучению мирных целей европейских наций>. Деятельность македонских эмиссаров в США свидетельствует о серьезном уповании на Вашингтон и о том, что именно такие силы и группы в разных европейских многонациональных странах и были адресатом мондиалистских инициатив США, затем и Англии.