Россия и русские в мировой истории.

Эта <новая> геополитическая реальность стара как мир и отражает вовсе не борьбу либерализма и коммунизма. Она побуждает осмыслить историю уходящего тысячелетия. Упорство, с которым англосаксы повели Европу и демократическую Германию по стопам рейхсвера на Восток, оказывают давление на уже некоммунистическую Москву, позволяет рассматривать эти явления как проявление одного и того же начала, имманентно присущего культурно-историческому самосознанию Запада, заметного у гуманиста Ф. Петрарки и просветителя И.Г. Гердера, философов истории Гегеля и Ж. де Местра, презрения ко всему незападному и неудержимого влечения <к власти и хлебу> к господству и подчинению. Это непреодолимая склонность к дуалистическому видению мира, состоящего из <тварей бессловесных> и <право имеющих>.

Священная Римская империя германской нации обосновывала служением Истине свою экспансию огнем и мечом. М. Олбрайт без

Eurobalkan, Spring – Summer 2000, p. 41.

508

стеснения заявляла, что США и НАТО будут защищать силой по всему миру <западные ценности>. На самом Западе этим ценностям ничто и никто не угрожает, но в мире около 5 млрд. человек исповедуют собственные ценности, выросшие на иной религиозно-философской основе.

Среди этих <остальных> – и православные славяне. Лучите всего об этом сказал Н.Я. Данилевский полтора столетия назад: <Европа не признаёт нас своими. Она видит в России и в славянах… такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она бы могла извлекать свои выгоды>. Далее следуют провидческие слова, подкрепленные и событиями XX века, и процессами внутри самих славянских элит, зараженных самоубийственным западничеством:

<Как ни рыхл и ни мягок оказался верхний, наружный, выветрившийся и обратившийся в глину слой>, Европа понимает, что под этой поверхностью лежит <крепкое, твердое ядро, которое не растолочь, не размолоть, не растворить>, и которое имеет и силу, и <притязание жить своею независимою, самобытною жизнью>. Итак, во что бы то ни стало, <не крестом, так пестом> надо <не дать этому ядру еще более окрепнуть и разрастись… Для священной цели не все ли средства хороши? Как дозволить влияние чуждого, враждебного, варварского мира?.. Не допускать до этого – общее дело всего, что только чувствует себя Европой. Тут можно и турка взять в союзники и даже вручить ему знамя цивилизации. Вот единственное удовлетворительное объяснение той двойственной меры и весов, которыми отмеривает и отвешивает Европа, когда дело идет о России (и не только о России, но вообще о славянах) и когда оно идет о других странах и народах>603.

<Вот уже полтораста лет Запад боится России и крупных славянских православных образований>, и мало что изменилось в век <общечеловеческих ценностей> по сравнению со временем этих горьких заметок Ивана Ильина, написанных в годы холодной войны. Он прав: никакое служение общеевропейскому делу не меняет этого отношения – ни освобождение Европы от Наполеона, ни спасение Пруссии в 1805-1815 годах, ни спасение Австрии в 1849-м и Франции в 1875 году, ни миролюбие Александра III, ни Гаагская конвенция, ни жертвенная борьба с Германией в 1914 году. Добавим:

ни освобождение Европы от тотального уничтожения Гитлером, ни, наконец, даже самоустранение России как великой державы. Россия и славянство – это загадочная, полуварварская <пустота>; ее надо евангелизировать или обратить в католичество, <колонизовать> (буквально) и цивилизовать; <в случае нужды ее можно и должно использовать для своей торговли и для своих… целей и интриг; а впрочем, ее необходимо всячески ослаблять>.

""Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1995, с. 41.

510

Этому и посвящает книгу Бжезинский604, называющий Россию <черной дырой>, и на каждой странице бросающий походя замечания об отсталости и культурной неполноценности русских уже не только перед Западом, но и перед всеми народами мира и населяющими историческое государство Российское, повторяя схожие сентенции Р. Пайпса. С удивительной преемственностью просматривается не столько гегелевская теория исторических и неисторических народов, сколько нетерпеливая злоба Ф. Энгельса, предвкушавшего исчезновение антиисторичных славян и имманентно реакционного русского народа. Однако вспомним, что эта преемственность имеет не полуторавековую, а почти тысячелетнюю историю. Этот мотив антихристианства и варварства православных славян звучал еще в письме Бернарду Клервосскому, вдохновителю первого крестового похода, от епископа Краковского Матфея, который побуждал к крестовому походу против русских варваров.