Российский колокол №7-8 2016

Я упрямо карабкалась дальше – трава стала ещё грязнее, значит, близко обочина, и я вылезла на дорогу. Машин не было и идти мне стало полегче. За редкими деревьями по краю всхолмлённой поляны просвечивал сквозь чёрные голые ветки серым островом дом. Я обрадовалась. Дело пошло веселее – дом. Крыша над головой. Хотя бы войти в подъезд, хотя бы там я буду в каком-то подобии безопасности. Я обрадовалась и прибавила шагу и, перейдя через полусухую канавку по периметру дома, вошла в первый попавшийся подъезд.

Рано радовалась.

Дом

В подъезде темно и сыро, свет не горит. Дом нежилой. В темноте непонятно: то ли это заброшенная новостройка, уже изрядно повреждённая сиротством, – чтобы дом сохранился, в нём обязательно должны жить люди, или это аварийный дом, и его бросили в спешке, не знаю, трудно сказать.

Повсюду валялись пакеты, осколки бутылок и тарелок, разбитые лампочки, старые газеты, какие-то тряпки, как дохлые животные лежали, будто застыли, умирая, по ступеням лестниц без перил. Стены серые, без отделки, с отслаивающимися, как крылья летучих мышей, полосками то ли бумаги, то ли краски. Или пожар здесь был, и брандспойтами снесло, слизало краску и всю побелку. Да какая мне разница.

Я поднялась по привычке на пятый – в моём старом доме я тоже жила на пятом, и вошла в квартиру без двери. Не знаю, почему у меня было чувство, что я имею право занять эту комнату. Я осмотрела своё новое жилище. Окна целые. Но полу кучи старья и мусора: или от прежних хозяев, или бомжи натаскали. Я нашла кусок фанеры, похоже, от квадратной лопаты, какой дворники подкидывают, играя, лёгкий, из сцепившихся друг с другом острыми иголочками, пушистый невесомый снег, и расчистила себе небольшое, два на два метра пространство в самой дальней комнате. Легла лицом к двери, закутавшись в своё, точно уже моё, синее колючее солдатское грязное, но хранящее тепло моего тела одеяло и сладко заснула.

Сколько спала – непонятно. Когда проснулась, в комнате было сумрачно, чуть светлее, чем вчера? А где гарантия, что уже наступило сегодня. Я не знаю. Не поймёшь, сколько времени. Надо исследовать свой новый дом. Я уже чувствовала себя здесь как дома, быстро же человек привыкает к стенам, даже таким страшным, как эти. По швам бетонных панелей чернеет плесень, рисует разводы и головы, мне показалось, что похоже на головы: много-много голов, черепов, вроде как из них собраны облака, вот на что похоже. Из почерневших трещин по стенам сыпется черная пыльца, кучки её на полу. Некоторые кучки кто-то разрушил (крысы, мышки?), прочертили по чёрной пыльце дорожки и разнесли её вдоль стен по полу. Я старалась не наступать на эти дорожки – боюсь мышей, а крыс – ещё больше.

Я вынесла из комнаты крупный мусор: несколько пустых коробок, хотела выбросить табурет шатучий, но вовремя передумала, ещё я оставила стопку старых журналов, авось пригодиться, взяла тот кусок фанеры, которым вчера расчистила себе спальное место, и сгребла мелкий и средний мусор. Стало намного лучше. Я убрала постель, если можно так сказать – сложила одеяло. Мне было страшно оставлять свою комнату, но надо как-то понять, где я оказалась, и что делать дальше. Я пошла на разведку.

Поднялась выше на этаж. Здесь на лестничной площадке стоял холодильник. Немного обшарпанный, но целый. Я подумала, что его используют люди, живущие здесь, на шестом, на этаж выше меня, но радость моя погасла, когда я увидела болтающийся провод и вилку. Кому нужен не включённый холодильник! Я открыла дверцу – в темноте холодильной камеры я увидела продукты. Картонка с яйцами, батон колбасы, рыба копчёная, пахнет, как раздавленное насекомое, пачки масла, в прозрачном контейнере для фруктов – в белом песке картошка, морковь – кто держит в холодильнике песок? Притом в неработающем? Я протянула руку, чтобы потрогать продукты…

Лена

– По чужим холодильникам лазишь? Как не стыдно!

– Да я ничего не взяла! Только потрогать хотела!

– Ну ладно, ладно, не волнуйся, не взяла – это хорошо!

– Меня Саша зовут. А вас? Я была так рада человеку – сколько дней я не видела человеческого лица?

– Да без разницы, как меня зовут.

– Ну, всё-таки.

– Ну, Лена.

– Леночка, я так рада, что встретила вас! Мне так страшно здесь, я расскажу вам, что со мной случилось! Оказалось, что моя квартира – не моя, потом я ночевала в дворницкой, представляете?

– Не представляю!

– А потом меня, уже без сознания, вывезли и бросили, недалеко тут, думали, я умерла, и завалили ветками, а я не умерла, это такой ужас!

– Ты уверена? – она покачала головой и улыбнулась, – ужас, говоришь? Ты ужаса не видела. Не знаешь ты ужаса. Хочешь посмотреть?

И тут я струсила – какого чёрта я ей всё рассказала? Почему она так со мною разговаривает, будто я несмышлёныш какой-то.

– Ладно. Потом всё поймёшь.

Что я должна понять? Выбраться бы отсюда.

– А где ближайшее метро? Или автобус? А у вас телефон работает? А то мой разрядился. Мы вызовем такси и вернёмся.

– Вернёмся, блядь?! Ты заткнёшься или нет?