Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

О перспективах революции Шингарев говорил с большой тревогой. Он искренне полагал, что неконтролируемый социальный взрыв обернется страшной для государства и русского народа катастрофой. В январе 1917 года, в преддверии надвигавшегося кризиса, он заявлял: «Положение ухудшается с каждым днем… мы идем к пропасти… Надо бы дотянуть до весны, но я боюсь, что не дотянем. Страна уже слушает тех, кто левей, а не нас. Поздно…»

С падением монархии политическая деятельность Шингарева достигла своего зенита. Наряду с другими лидерами кадетов он вошел в состав Временного правительства и занял сначала пост министра земледелия, а затем министра финансов. Социал-демократ Н.Н. Суханов в своих известных «Записках о революции» вспоминал о тех днях: «Шингарев был превосходным деловым министром – со знанием, с огромной энергией, с твердостью и авторитетом… Он был яростным врагом советской демократии…»

Однако в своем новом качестве министра Шингарев практически сразу же попал в капкан неразрешимых противоречий. Как народный доброхот, он считал, что значительная часть крестьянства действительно нуждается в прирезке земли, но, как один из руководителей государства, не мог поощрять начавшиеся, по призывам радикалов-социалистов, самовольные захваты дворянской собственности. В мае 1917 года он счел нужным обратиться к крестьянам с воззванием, в котором говорилось: «Имущество и земли помещиков, так же как и все иные владения, являются народным достоянием, которым имеет право распорядиться только всенародное Учредительное собрание. До тех же пор всякий самовольный захват земли, скота, инвентаря, рубка чужого леса и тому подобного являются незаконным и несправедливым расхищением народного богатства и могут обездолить впоследствии других, быть может, еще более нуждающихся граждан». Однако джин революционного своеволия был уже выпущен на свободу, причем не без помощи самих либералов. В начале июля 1917 года, когда стало ясно, что на настроения масс все сильнее влияют социалисты, кадеты (и в их числе Шингарев) покинули Временное правительство. Либералы не желали нести ответственность за углублявшийся распад государственных устоев и все свои надежды связали с выборами в Учредительное собрание. Справиться с лавинообразным нарастанием социального хаоса, начавшегося после крушения старого режима, либералы не смогли.

Захват большевиками власти руководители кадетов расценили как акт откровенного произвола и как прямую измену революции. Но они все же верили, что перед волей Учредительного собрания «узурпаторы» устоять не смогут. Поэтому в конце ноября, когда стали известны предварительные результаты выборов, Шингарев отправился в Петроград. Себя он считал депутатом и готовился к активным действиям на форуме всенародных представителей. Однако точных сведений о его избрании в распоряжении историков нет. Во всяком случае, избирательную кампанию в Воронежской губернии, где баллотировался Шингарев, кадеты проиграли. Вполне вероятно, впрочем, что депутатский мандат ему мог быть передан кем-то из друзей по партии, сумевших победить в двух или более округах, например П.Н. Милюковым. Так или иначе, но депутатом Учредительного собрания Шингарева считали и друзья, и враги. Это обстоятельство в конце концов сыграло роковую роль в судьбе виднейшего русского либерала.

В самом конце ноября советское правительство приняло решение об объявлении партии кадетов вне закона и об аресте ее виднейших деятелей. 28 ноября А.И. Шингарев и его соратник Ф.Ф. Кокошкин были арестованы и заключены в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. При аресте было объявлено, что кадетов лишают свободы за то, что они «не хотели признавать власть народных комиссаров». Условия пребывания в крепости были очень тяжелыми, и родственники стали хлопотать о переводе арестованных в больницу. Просьба была в итоге удовлетворена, но перевод в Мариинскую больницу был использован противниками кадетов для организации злодейского убийства Кокошкина и Шингарева. Уже при перемещении арестованных командиры Красной гвардии советовали начальнику караула «просто сбросить их в Неву». Жестокую расправу в ночь с 6 на 7 января учинила группа анархиствующих матросов, спровоцированная призывами к революционному самосуду над бывшими «министрами-капиталистами».

Гибель А.И. Шингарева, бывшего земского врача, автора «Вымирающей деревни», страстного защитника народных интересов и искреннего демократа, приобрела символическое значение. Понятие свободы у интеллигента-народолюбца и у народных низов в критический для страны момент оказалось наполнено разным содержанием. Идеалы демократии, во имя которых либералы неустанно боролись с самодержавным режимом, спровоцировали выплеск такой народной стихии, укротить которую могла только диктатура.

«Носитель власти, даже микроскопический, очень склонен забывать, что он член общества…»

Николай Федорович Езерский

Валерий Карнишин