Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

Астров так резюмирует свои возражения и несогласие с основным содержанием статьи: «Не борьба со старым режимом, а спасение страны от падения, от анархии… Мне довелось быть одним из основателей ВСГ, бессменным участником в его большой работе до самого конца. От имени Главного комитета союза, по его поручению, мною делались ответственные выступления на съездах союза по общим и политическим вопросам. И я утверждаю, что ни у руководителей работы Союза городов, ни у его создателей не было намерения использовать затруднения царского правительства для того, чтобы свалить самодержавие. Более того, мы никогда не проводили в союзе какие-либо политические программы той или иной политической партии. Мы были свободны от директив партии. Таково было молчаливое соглашение между нами, участниками в работах союза и партиями, к которым мы принадлежали. В наших ответственных „политических выступлениях“ мы выражали настроение тех общественных кругов, которые объединял Союз городов, и формулировали эти настроения. Оглядываясь назад, многое хотелось бы сделать иначе, много ошибок своих и чужих, вне сомнения. Но совершенно неверно утверждение, что русские прогрессивные круги хотели свести свои счеты с царской властью именно тогда, когда вся страна и правительство испытывали величайшие затруднения. Совершенно неверно, что в этом стремлении мы только „прикрывали свои действия желанием дать возможность армии победить внешнего врага“. Такое утверждение извращает смысл всего происшедшего в России. Не использовать затруднения, а помочь выйти из затруднений, ставило себе задачей все прогрессивное общество России и в том числе, конечно, Союз городов».

Здесь Астров как бы отвечает на многие обвинения в радикализме в пору его деятельности в России и в оппозиционности Союза городов. Работая над статьей, он сделал выписку из письма В.Н. Челищева от 9 сентября 1929 года, в котором тот передавал рассказы М.В. Челнокова о былом. Там содержался, в частности, следующий фрагмент: «По части революционной деятельности союзов Михаил Васильевич того мнения, что руководители союзов ее не вносили, но она врывалась в работу союзов извне, и многие из деятелей союзов ее поощряли или, во всяком случае, с нею не боролись. Михаил Васильевич вспоминает учреждение так называемого „бюро труда“, допущение рабочих на съезд (1915 года. – В.Ш.)

и т. д. Он считает это большой ошибкой и в числе поощрителей указывает на Н.М. Кишкина и на тебя, между прочим».

Действительно, нет дыма без огня. По случаю избрания Н.И. Астрова московским головой председатель Верховной следственной комиссии Н.К. Муравьев определил его не только как «блестящего знатока городского хозяйства», но и как «верного друга московского пролетариата». И некоторые основания для такой характеристики имелись. В июле 1915 года на совещании по борьбе с дороговизной Астров настаивал «на необходимости немедленного привлечения в состав городских и общественных управлений представителей от кооперативов и рабочих союзов». Да он и сам до октября 1917 года не отказывался от своего радикализма. Еще в середине октября, на VII съезде ВСГ он признавал: «Союзы сыграли видную роль в деле освобождения от самодержавия».

В этом отношении большой интерес представляет астровская интерпретация вопроса о характере оппозиции русского либерализма – вопрос, до сих пор остающийся одним из самых дискуссионных в историографии. Астров признает: хотя роль Союза городов и не была всеопределяющей, она «очень значительна и внимание к его выступлениям было большое». А условия, в которых протекала работа Союза, были «и сложны, и поистине трагичны». Николай Иванович полагал, что анархия начиналась сверху, что мероприятия правительства вели к острой классовой борьбе, и в этих обстоятельствах ВСГ пытался найти свою линию в политической жизни страны. В июле 1915 года, на экономическом совещании, созванном Союзом городов, «впервые было высказано в принятой резолюции, что страна может победить только при условии, если власть будет в руках „правительства, пользующегося доверием страны“. Что это было? Агитация? Бунт? Или созревшее убеждение, которое вскоре стало убеждением всей России. Убеждение, выраженное в совершенно лояльной форме». Астров полагал, что Союз городов верно определил тогда «настроения и требования страны».

Оба союза на своих съездах в сентябре 1915 года приняли решение просить царя выслушать их представителей – Астров считает это знаменательным и последовательным решением. Отказ царя, возможно, «и был поворотным пунктом в настроениях широких общественных кругов». Наступила полоса мнимого затишья. Но общее расстройство в делах усиливалось. Этот развал и образ действия власти, упорно не считавшей нужным считаться с мнением Государственной думы и общественных организаций, поощрял развитие в стране революционного процесса. Около власти создавалась угрожающая пустота. По мнению Астрова, с этого времени начинается заметное раздвоение, как в настроениях общественных и политических организаций, так и в выборе тактики.