Роуз и магия маски

– Что?! Что вам нужно?! У нас нет денег. Оставьте нас в покое! – Она знала, что они ее не понимают, но лучше говорить, чем молчать.

Мальчишки подходили ближе, и их маски казались все страшнее – особенно потому, что были грязными и потертыми, а не изысканно разрисованными. Казалось, они живут в масках. «Люди, которые никогда не снимают маски», – подумала Роуз. Ее сердце отчаянно билось в груди. Какие у них лица? В ее воображении невольно возникли жуткие картины почерневшей, гнилой плоти.

– Ох, Роуз, Роуз, у них ножи, а я от страха даже кричать не могу! – прошептала Белла, прячась за Роуз.

Теперь мальчишки держали ножи перед собой – блестящие и злые, и Роуз на мгновение закрыла глаза, призывая на помощь магию изображений.

Лезвия тотчас же замерцали и изменились, и Роуз содрогнулась, увидев, что она наколдовала. Она не собиралась делать так, чтобы с ножей капала кровь, но, возможно, металл помнил только это. Она надеялась, что кровь осталась от охоты на крыс и не более.

Двое из мальчишек закричали, отбросили ножи и ринулись прочь, но оставалось еще трое, и один из них, главарь банды, лишь усмехнулся, глядя на окровавленный нож, – похоже, зрелище ему понравилось. Он подошел еще ближе, смеясь и размахивая перед носом у девочек ножом, будто извивающейся змеей. Его смех казался еще страшнее оттого, что раздавался из-под маски лисы с острой мордой.

Роуз в панике попыталась вспомнить заклинания, которым в спешке училась в королевском дворце, когда готовилась стать защитницей принцессы. Но поблизости не было огня, чтобы отпугнуть нападавших, а крошащиеся серые камни больше принадлежали им, чем Роуз, и она не могла представить, как их использовать. Наконец она ухватилась за полосы тумана, который полз по переулку в сгущающихся сумерках, и запустила их кружиться вокруг лиц мальчишек. Затем снова побежала, волоча за собой Беллу.

Они почти добежали до канала, когда Роуз снова дернули за плащ, и на сей раз она резко развернулась и набросилась на нападавшего, схватив его за уродливую маску.

– Я буду жаловаться британскому послу! И дожу! Ты не спрячешься за этой мерзкой маской! – И она попыталась сорвать ее, подцепив ногтями. Но мальчишка завыл от боли, выронил нож и попытался оттолкнуть ее, а затем бросился наутек, не переставая вопить.

Роуз отшатнулась назад и сползла по стене, дрожа от отвращения, и Белла испуганно наклонилась над ней.

– Роуз, что такое? Они убежали, ты прогнала их.

– Это не маска, – еле выдавила Роуз. – Она не снималась. Белла, она приросла. Я пыталась сорвать его лицо.

– Девочки! – откуда-то раздался возглас по-английски, и Роуз подняла голову. – Все в порядке? Эти хулиганы вас не тронули? Она в обмороке? – спросила женщина, обращаясь к Белле.

– Нет-нет. – Роуз приподнялась, держась за стену и дрожа всем телом, и взглянула в конец переулка, откуда им махала пожилая леди, сидевшая в гондоле. Она вышла из лодки, осторожно опираясь на зонтик, и поспешила к девочкам, шурша длинными черными шелковыми юбками. Одета она была несколько старомодно: на груди у нее было повязано кружевное фишю[4], на руках – митенки[5], а под капором – маленький чепчик. Однако что-то в ее облике заставило Беллу быстро сделать реверанс, и даже Роуз сумела слегка согнуть непослушные коленки.

– Прошу нас простить за беспокойство, мэм, все в порядке, – выговорила она.

– Ничего не в порядке, – заявила старая леди. – Полезайте в мою гондолу, она достаточно удобна, и у меня есть ириски. Вам явно не мешало бы подкрепиться. – Нагнувшись, она близоруко пригляделась к чему-то на земле. – Это вы уронили бумажку, мои дорогие? Что-нибудь важное?

Белла подняла бумажку.

– Нет, это не наше… Ой, Роуз! Это же ты! – Ее глаза округлились, и она подала листок Роуз. Та снова пошатнулась, и старая леди взяла ее за локоть и повела к гондоле.

– Присядь, дитя.

– Это я. Это их рисунок, и там нарисована я… – прошептала Роуз, усаживаясь под навесом. Гондола оказалась очень удобной, с мягкими лиловыми подушками. Рядом с сиденьем хозяйки стояла корзинка с вязаньем.

– Чрезвычайно интересно. – Дама выхватила рисунок из рук у Беллы. – Да, это совершенно точно ты. Интересно почему? – Теперь она пристально смотрела на Роуз и хмурилась, переводя взгляд с ее лица на рисунок и обратно, будто что-то ее сильно обеспокоило.

– Не знаю!

– Это все Госсамер, не иначе, – предположила Белла, и Роуз попыталась дать ей понять, что надо молчать. Нельзя же говорить о нем даже с этой милой старушкой.

Но милая старушка вдруг выпрямилась, будто аршин проглотила, и уставилась на Беллу:

– Госсамер! Этот негодяй! Откуда вы о нем знаете? – Затем она еще пристальнее вгляделась в лицо Роуз и нахмурилась. – Так ты та самая девочка? Ученица Фаунтина? Ты спасла юную принцессу?

Роуз только кивнула, а Белла самодовольно ухмыльнулась:

– Да, это она, а я ей помогала.

– Значит, Алоизиус Фаунтин в Венеции?

– Вы знаете моего отца? – спросила Белла таким тоном, будто не могла решить, хорошо это или плохо.