Royals

И тут я сталкиваюсь с дамой в желтой шляпе – она стоит рядом с Алексом и Элли, и у обоих лица совсем как на фотографиях в тех случаях, когда они посещают больницы и мемориальные кладбища.

О нет.

Нет-нет-нет-нет-нет.

Элли поворачивается ко мне.

– Дэйзи, – говорит она, натянуто улыбаясь, – познакомься, это герцогиня Аргайллская, – ее улыбка слегка каменеет, – тетя Алекса.

Глава 16

– Честно говоря, шляпа у нее похожа на птичий зад.

Я шлепаю папу газетой. Мы все сидим в гостиной в Холируде – фамильном замке семейства Бэрдов в Эдинбурге. Нам отвели кучу комнат, в том числе еще две гостиных и три спальни, хотя пользуемся мы только двумя. Элли по-прежнему живет в своей городской квартире, но нас перевезли из отеля. Мы официально вошли в королевскую жизнь.

Ну или вошли бы, если бы не сегодняшние заголовки.

Я знаю, что вчера произошла катастрофа; хотя я без конца извинялась перед герцогиней Аргайллской, не осталось никаких сомнений, что она безнадежно оскорблена. Прошлый вечер я потратила на чтение материалов Глиннис, надеясь, что в будущем, когда я решу дать волю языку, то не оскорблю кого-нибудь из потенциальных родственников Элли.

Папа берет следующую газету и показывает ее мне. На первой странице моя фотография со скачек, нечеткая, но очень яркая – особенно выделяются зеленая шляпа и рыжие волосы, а также желтые перья герцогини.

«В ЗАЩИТУ ПТИЦ! – гласит заголовок. – МЛАДШАЯ СЕСТРА ЭЛЛИ ЗАДАЛА ПЕРЦУ НАДМЕННОЙ ГЕРЦОГИНЕ!»

Я смотрю на Элли, которая подалась вперед со своего места на кушетке, так что светлые волосы перевесились на грудь. Я не стала говорить Эл, что сцепилась с герцогиней, защищая ее – в основном потому, что не хочу, чтобы она знала, что не нравится тетке Алекса. Наверное, Элли и так это знает, но если вдруг нет, я не желаю быть первой, кто ей сообщит.

– Глиннис умрет, – негромко произносит Элли, и, рассматривая фотографии, я чувствую, как у меня разгораются щеки.

Из-за плохого качества снимка трудно понять выражение моего лица, но я стою, уперев руки в бока – совершенно этого не помню – а герцогиня держится так прямо, словно кол проглотила. Она как будто вот-вот переломится пополам.

Папа снова поворачивает газету к себе и листает.

– Глиннис будет в восторге, – уверяет он. – Автор статьи наговорил Дэйзи кучу комплиментов.

– Что? – спрашиваем мы с Элли одновременно.

– Никто не любит старушку Арги, – поясняет Себ, стоя у окна.

Он сам проводил нас в наши комнаты, когда мы поутру прибыли во дворец, и меня это удивило. И еще больше я удивилась тому, что принц просто сидел с нами, пил чай и ничем не показывал, что собирается уходить.

– Арги? – повторяю я, а потом догадываюсь, что это прозвище герцогини.

Впрочем, вряд ли кто-нибудь посмеет так назвать ее в глаза.

– Она жутко гордая, – продолжает Себ, размешивая чай. – Полагаю, выволочка от Дэйзи пошла ей на пользу.

– Это типа наволочки? – спрашиваю я, откинувшись на спинку.

Всё в этой комнате розовое и золотое. Подушки, абажуры и портьеры украшены кисточками. За окном тусклый дождливый вечер.

Себ отрывается от чая и улыбается мне. На щеке у него играет ямочка.

– В смысле, ты ее отчитала. А шотландцы обожают языкастых девушек.

Я морщу нос, глядя на пачку газет на коленях у папы.

Как Элли выдерживает этот постоянный зуд в сознании, напоминающий, что люди говорят о ней, вечно сплетничают и что в любой момент она может услышать о себе как хорошее, так и плохое? С ума можно сойти.

Кто-то бодро стучит в дверь гостиной, и, прежде чем мы успеваем отозваться, входит Глиннис. Я уже заметила, что она не ходит, а шагает, марширует, шествует… возможно, в прошлой жизни Глиннис была блестящим генералом.

– Вот кого я как раз искала! – оживленно возвещает она, но ее глаза, устремленные на меня, напоминают лазерные лучи, и я сглатываю.

– Здравствуйте, Глиннис, – говорю я, слабо помахивая рукой.

С немеркнущей улыбкой та обращается ко всем присутствующим:

– Получилось немного скандально, но ничего не поделаешь. Думаю, скорректировать курс будет несложно.

«Скорректировать курс» звучит не очень приятно, но, наверное, это лучше, чем «неделька-другая в темнице – и поведение Дэйзи заметно улучшится!».

– Можно мне забрать Дэйзи на минутку? – продолжает Глиннис, растопырив большой и указательный пальцы.

– Конечно, – отвечаю я, но вместо голоса у меня вырывается писк.

К моему удивлению, Эл тоже встает.

– Вы не против, если я пойду с вами? – спрашивает она, и я смотрю на сестру с благодарностью.

Я, конечно, сомневаюсь, что Глиннис намерена заточить меня в темницу и/или съесть, но присутствие Элли – это при любом раскладе приятно.

– Верните их живыми и здоровыми! – жизнерадостно восклицает папа, открывая следующую газету с моим лицом на первой странице, а затем морщит лоб, задумывается и уточняет: – Одну – живую, другую – здоровую. Или нет. Обеих. Каждую – живой и здоровой. Ну, вы поняли.

– Конечно, – с натянутой улыбкой отвечает Глиннис, а мне приходится прикусить губу, чтобы не засмеяться.

Элли, кажется, не до шуток. Она вздыхает, и мы вместе вслед за Глиннис выходим из комнаты.