Роза Дашваара

— Все зависит от того, насколько далеко зайдет. Пока я нужен ему живым, но есть способы заставить говорить даже мертвого. Ю… если до такого дойдет, это будет глупо для нас обоих, поэтому нужно постараться не дать повода тебя забрать. Подыграть.

Заберут меня — подсунут новую, и все сначала.

Да, на рабыню плевать. Если у Халида попытаются отнять что-то серьезное — звание командующего, его положение, деньги, дом… то у влиятельных людей, которые его поддерживают, могут возникнуть вопросы и недовольство. А девчонка-рабыня — кто их считает? Айнар дал — айнар взял.

Халиду совершенно точно такие игры не нравились, поперек горла вставали, но он был прав. Подыграть будет лучше.

— Ты должен спать со мной? — даже не вопрос, это и так понятно.

У него чуть дернулась щека, нервно.

— Да. Но у этого есть другая сторона. Если вдруг я проявлю к тебе какие-то чувства, хоть сострадание, хоть привязанность, то количество поводов отобрать тебя сразу увеличится. Под любым предлогом. Чем больше ты мне нужна, тем проще на меня давить. Я не могу отказаться, не могу принять. Если честно, я не знаю, что делать с тобой. Где найти середину и хоть просто потянуть время. Я не привык к таким вещам, — он вздыхает, трет подбородок. — Я всегда честно служил айнару Тересу, своему отцу. Знал, что от меня требуется, знал, что должен делать, был свободен в том, что касается личного. Я солдат, а не придворный, мне привычней говорить и действовать прямо. Мне плохо даются игры, поэтому мне очень нужна твоя помощь и понимание того, что происходит. Будь осторожна в словах и в поступках. Ты ведь понимаешь, что тебя поставили следить за мной не просто так. Но если мы выберемся из этого, и у меня получится задуманное, то я обещаю отправить тебя домой.

Домой! Сердце замерло… нельзя так… Я столько старалась не думать о доме, и тут… непрошенная надежда. Я ведь все сделаю. Я хочу домой. И те сны — если они тоже связаны с моим миром…

— Значит, ты всячески показываешь, что тебе нравится секс со мной, — уточнила я, — чтобы убедить, как подарком айнара доволен. Только секс, ничего больше. Чисто физически. В остальное время даже не смотришь в мою сторону.

— Да. Это будет правильнее всего.

— Хорошо. А я могу даже иногда всплакнуть, какая ты бесчувственная скотина, меня не любишь.

— Не переигрывай. И еще, Ю. Сегодня ночью мне нужно будет уйти. Незаметно. Тебе нужно лежать тихо, закрыв глаза и никак не дать понять, что ты заметила мое отсутствие. Это очень важно. Возможно, не только сегодня.

— Да, я все сделаю.

Он кивнул, еще какое-то время смотрел на меня, словно пытаясь что-то для себя понять.

— Тебе лучше знать, — сказал Халид. — Чуть больше двух месяцев назад, мой отец, айнар Териф, на охоте упал с лошади и сломал себе шею. К моменту его смерти я остался единственным сыном. У меня было три брата, только все они умерли по разным причинам. Отец собирался передать власть мне, но мой дядя успел оказаться в нужное время в нужном месте, его поддержали. Но он получил не все. И как только он сможет получить желаемое, то сразу избавится от меня.

Та вещь, которая ему нужна… что-то очень ценное?

— Если ты не избавишься от него первым?

Халид кивнул.

— Ставки очень высоки.

Слишком высоки, чтобы жизнь рабыни имела какое-то значение. Я — помеха.

И все же, он считает правильным договориться со мной, хотя мог бы надавить и запугать сам.

Два месяца.

Халид мог бы стать айнаром. Возможно, станет. Вопрос в том, смогу ли я дожить до этого дня.

Он смотрел на меня серьезно и прямо, он… у него круги под глазами от недосыпа… его почти загнали в угол.

— Понимаю, — сказала я.

Он благодарно улыбнулся.

— Тогда сейчас я отключу глушилку. Ты ложись, закрой глаза и сделай вид, что только-только пришла в себя. Сможешь? Очень важно, чтобы нам поверили.

И все же, притворяться Халид действительно не умеет.

Я очень надеюсь, айнар не чувствует того, что чувствую я. Как Халид нежно берет меня за руку, снимая с лошади у ворот дома. И как мое сердце начинает бешено колотиться в ответ. Я не знаю, что со мной происходит, но это волнует меня.

И я вижу в его глазах… многое, чего не стоило бы. Поэтому Халид старается даже не смотреть в мою сторону.

А вечером, перед тем, как залезть со мной в кровать, он подходит к своему шкафчику, достает бутылку виски, делает несколько глотков…

Но хуже всего ему удается ночью, когда я давно уже должна была спать, но никак не усну, лежу на краю кровати, повернувшись к нему спиной… и к горлу вдруг подкатывают слезы. Наверно, впервые за все то время, что я здесь, у меня появляется хоть какая-то надежда. Хоть какое-то понимание, передышка, один спокойно прошедший день. Впервые за все это время я не валюсь с ног от усталости и не трясусь от ужаса, я могу подумать о будущем. И я хочу домой.

Это внезапно так больно, так тоскливо, почти безнадежно, что я не могу сдержать слез.

Стараюсь плакать тихо, поменьше всхлипывать…

Слышу, как Халид ворочается там, тяжело вздыхает.

Потом пододвигается ближе, протягивает руку, касаясь пальцами моего плеча. Я всхлипываю громче. Тогда он, молча, обнимает меня.