Роза Дашваара

Но он так резко приподнялся, схватил меня за плечи, перевернул на живот. Почти больно. Поставил на четвереньки, заставил чуть выгнуться и просто отымел без всяких слов и сантиментов. Грубо.

Я была не готова, я даже не сразу поняла, что он делает со мной, почему так… я еще не проснулась, не успела… Только в самый последний момент, когда он уже коснулся меня, когда резко дернул на себя. Я даже попыталась вырваться, но он держал крепко.

— Нет! — только пискнула я.

— Молчи! — рявкнул он. — И радуйся, если твой господин проявляет к тебе внимание. Вчера ты сама хотела, так что будь благодарна.

Я не была готова радоваться.

Да, вчера я провоцировала и приставала к нему сама, но не сейчас. Мне казалось — так будет правильно в сложившихся обстоятельствах, для нас обоих. Безопаснее. Если мы пока примем правила игры.

Тогда он не захотел…

Я не понимала, что произошло вдруг.

Хотя, понимала, наверно… И все равно мне хотелось плакать.

После того, как я проснулась, обнимая его?

Или как раз именно после этого? Чтобы у меня не было лишних иллюзий, чтобы я… Или чтобы айнар, который смотрит за нами, не подумал чего лишнего.

— Не надо…

Что толку, он не слушал. И я ничего не могла с этим сделать.

Я постельная игрушка и сейчас он использует меня по назначению. А что я при этом чувствую — никого не волнует… Я виновата сама?

Быстро…

Он сделал это и отпихнул, почти отскочил в сторону сам.

Сел на край кровати. Не оглядываясь, не глядя на меня. Я видела только его спину.

Лежала без сил, всхлипывая.

Потом он встал, подошел к какому-то шкафчику у стены, открыл, достал бутылку из глубины, отвинтил крышку, глотнул прямо из горла.

Сквозь слезы я даже не сразу поняла, что это. Но взгляд зацепился. Дикое несоответствие. Так не должно быть. Виски. Обычная четырехгранная бутылка с этикеткой, я даже видела такие.

— Виски? — не смогла сдержаться я.

Он обернулся. Бросил на меня хмурый, злой взгляд, но, все же, сдался.

— Контрабанда, — сказал он. — Хочешь?

Вот так, прямо с утра?

Для восстановления душевного равновесия.

— Хочу, — сказала я.

Даже не потому, что хотела выпить, а просто удостовериться, что у меня не едет крыша.

Вылезла из кровати, все так же, голая… да и плевать на все. Подошла к нему. Ноги после вчерашней верховой езды совсем не слушались.

Подошла, взяла бутылку из его рук. Да, все так и есть. Я правда, сама не пила, так что, наверно, на вкус мне не определить, но вот эту самую черную этикетку я видела ни раз. Понюхала… фу ты, дрянь какая… но это оно. Немного попробовала.

И сейчас, наверно, лучше больше ничего не спрашивать, чтобы не нарваться снова…

Халид смотрел на меня все так же внимательно и хмуро.

— Идем умываться, а потом завтракать, — сказал он. — И на будущее, Ю, не болтай. Просто заткнись, и все.

Очень серьезно.

Так, словно за этим стоит что-то большее. Даже не личное, а намного серьезнее.

Эти мои сны… Кто знает, с их магией, что это может значить. Вдруг я заглянула в будущее, такое, о котором нельзя говорить.

— Да, Эле-энке, — сказала я.

* * *

— Налей мне еще кофе, — сказал он.

Мы сидели во дворике, все так же, напротив друг друга, как равные.

Я послушно налила. Уже четвертую чашку, в кофейнике закончилось и он велел принести еще. А кофе тут крепкий…

У него темные круги под глазами. Не спал?

Я боялась спросить, а Халид молчал. Напряжение так и искрило, я видела, что в любое мгновение он готов сорваться и наорать. Он пока держался, только надолго ли хватит, и что будет потом?

И выглядел так, что я не знала — злиться ли мне, или пожалеть его.

Один неверный шаг…

Он ничего не ел, только пил кофе.

— Поедем покатаемся, — сказал вдруг. — Тебе тоже дадут лошадь, поедем вместе, рядом. Не бойся, очень медленно, шагом. Тебе надо привыкать.

— Куда? — осторожно спросила я.

Хотя, на самом деле, хотелось кричать: нет! Только не это! У меня и так после вчерашнего все болит! Я не вынесу больше.

— За город, по полям, немного проветриться, — сказал он. — Сегодня днем у меня дел нет, но не сидеть же дома.

11. Сбежать в поля

По городу ехать было страшнее всего. Я боялась наехать на кого-нибудь в толпе, боялась, что лошадь испугается, дернется, и я не смогу справиться. Глупо, наверно, у лошади есть своя голова и она сама знает, куда ей идти, она привыкла к городу и к людям. Вот прямо за Халидом шла.

Ласточка — тихая, спокойная лошадка. Белая, очень ухоженная, шерстка так и блестит, хотя видно, что уже не молода. Очень послушная. Маджин показал мне, как «рулить», но сейчас можно было ничего не делать, она шла сама. Просто за хозяином, шаг в шаг.

А потом за город — в поля.

Сначала еще народу вокруг было много, потом мы свернули на проселочную дорогу и остались одни. Холмы вокруг, редкий сухой кустарник, несколько пальм у дороги.

Солнце пекло. А косынки мне сегодня не дали, еще немного, и солнечный удар хватит…

Халид ехал вперед, только изредка оборачиваясь, бросая на меня быстрый взгляд. Не разговаривая, словно меня и вовсе не было.

После вчерашнего болели ноги и спина. Жарко, душно… у меня голова начинала кружиться.

— Барга! — окликнул Халид. — Что-то ты совсем бледная. Дать воды?