Рукав Персея

И он назвал солидную сумму. Цифры тяжёлым звоном упали на землю, и Иван знал, что уже не сможет отказаться. Слишком заманчиво.

– Когда на дело выходить?

– Завтра.

Серое небо было бесконечным. Оно всё текло и текло. Иван не помнил, когда в последний раз видел солнце. Они стояли с Михаилом под сводами древесного коридора, образовавшегося из переплетения ветвей высоких лип, двумя ровными рядами высаженными вдоль узкой дороги на холме. Они стояли в рукотворной аллее, давно выросшей и смешавшейся с окружающей дикостью, но всё же она выдавалась вперёд на всеобщем фоне и привлекала к себе внимание. Аллея создавала ощущение некоей таинственной торжественности, будто ты находился в лесном соборе, где деревья были высокими стенами, уходившими к куполу неба. Что-то сокровенное плелось здесь, вдали от глаз. Что-то происходило. Уже давно. Будто запущенный когда-то процесс, который до сих пор не завершился.

– Проникнуть туда будет легко, – продолжил Михаил, – но вот выйти незамеченным непросто. Но если ты будешь следовать моим инструкциям, то всё получится.

– Что за место?

– Музей Тёмных Времён.

Следующим вечером Иван уже шагал по центру Москвы к жёлтому зданию, похожему на красивую шкатулку, с белыми колоннами и ажурным балконом. Он специально подъехал за час до закрытия, чтобы привести в исполнение план, задуманный Михаилом. Купив билет в кассе и сдав верхнюю одежду в гардероб, Иван, озираясь по сторонам как животное, оказавшееся в незнакомой для него обстановке, прошёл в экспозиционные залы, выстукивая планомерный ритм каблуками ботинок по деревянному паркету. Места, подобные этим, были для него в диковинку. Вечер воскресенья протекал здесь тихо: посетителей почти не было, а те, что были, уже постепенно подтягивались к выходу. Иван бродил по залам свободно, разглядывая посуду, одежды, полотна, скульптуры, оружие, гравюры и украшения в стеклянных витринах. Индия, Китай, Япония, Корея, Средняя и Юго-Восточная Азия – от многообразия предметов пестрило в глазах. Кимоно, меч самурая, голова Будды – это был совсем другой мир, так непохожий на то, что знал Иван.

Впрочем, ему не было до всего этого дела. Иван ходил, натянутый, как струна. Напряжение стянуло ему скулы на лице ещё на входе, когда он прошёл внутрь под подозрительным взглядом усатого охранника тучной комплекции, рассматривающего его опухшую физиономию и лиловый синяк на ней с неприкрытым неодобрением. Стража порядка можно было понять: когда подобные субъекты заявляются в культурное учреждение, это не может не вызывать опасений. Михаил дал Ивану переговорную гарнитуру, которая красовалась на нём выпуклым наушником в форме ракушки и изгибом микрофона, шедшего от наушника ко рту. Это только привлекало к нему дополнительное внимание, но Михаил сказал ни о чём не беспокоиться. Задача Ивана сводилась к тому, чтобы дождаться закрытия музея.

За десять минут до него к гардеробной подошёл человек, в точности похожий на Ивана, и забрал его куртку. На глазах охранника он оделся и вышел прочь. Иван ничего об этом не знал. Михаил сказал ему только положить номерок от гардеробной на одну из витрин в зале Индии, а об остальном он сам позаботится. Иван сделал, как было велено, и прошёл в соседний зал, где спрятался за угловой колонной. Эту точку указал ему Михаил через наушник. Она находилась в слепой зоне для видеокамер, развешенных по потолку. Иван затаился, не зная, что в этот момент с противоположного конца в зал вошёл его полный двойник, в котором нельзя было найти ни малейшего отличия от Ивана: лицо, фигура, походка, даже синяк – всё у него было совершенно такое же, как и у оригинала. Вероятно, у Ивана встали бы дыбом волосы на голове, если бы они у него были и если бы он увидел самого себя в этот момент, проходящего через зал. Но, спрятавшийся за колонной, он ничего не видел и ожидал окончания работы музея. Оно для него длилось вечность, в то время как его двойник в смежном зале подобрал номерок и пошёл в гардеробную, а затем вышел из здания.

Наступил заветный час, и персонал музея, уверенный в том, что посетителей в нём не осталось, собрал вещи и покинул свои рабочие места. Вскоре хлопнула входная дверь за последним из них, и охранник её закрыл. Затем он стал тушить свет в залах, один за одним. Иван слышал его тяжёлую поступь, задержав дыхание, пока тот шёл через зал, в котором он занял свою позицию. Где-то совсем рядом раздался щелчок выключателя, и всё погрузилось во тьму. Отзвучали удаляющиеся шаги, и наступила тишина, нарушаемая только гулом ламп в коридорах снаружи. Средневековые доспехи зловещей тенью клубились у стены. Воображение рисовало китайских драконов с их вытянутыми змееподобными телами, быстро ползущих по едва вмещающим их помещениям. В этом зале по паркету струился хвост белого дракона, а его голова и передняя половина туловища были уже в другом. Красный дракон ползал по верхнему этажу. Были здесь и жёлтый, и зелёный, и синие драконы… Пахло лаком и старыми коврами. Тёмный музей кишел ими. Иван ждал сигнала.