Рукопись Бэрсара

Он привстал на цыпочки, вглядываясь в далекий фланг. Вон там, последняя шестерка. Пять с половиной, подумал он, один человек ‑ и тот малютка.

И тут загорелся танк.

Пятая цепь ‑ это подарок судьбы. Он вышел из боя без единой починки и думать начал, когда еще не засверкали стены Казармы.

Значит, малыш все‑таки есть, подумал он. Логика против памяти, подумал он. Я знаю Алека, каждое его движение в бою. Я знаю правила этой игры, как нельзя узнать за единственный раз. Я думал о малыше раньше, чем увидел его. В Легионе не так уж много людей. Маленьких тем более. Это больше, чем совпадение.

Какой‑то цикл? подумал он. Проходишь круг и начинаешь сначала?

‑ Ну, ‑ сказал Алек с усмешкой, ‑ что ты еще вспомнил?

‑ Я видел малыша, ‑ серьезно ответил Альд. ‑ Маленького человека. Он шел в четвертой цепи.

‑ Что‑то с тобой не то, ‑ сказал Алек с грубоватой заботой. ‑ Гляди, Альд!

‑ Давай его поищем!

‑ Чего это вдруг?

‑ Мне так нужно, понимаешь? Чтобы знать, я помню или это бред.

И Алек безропотно отправился с ним.

А в Просторе было полно. Они шли по мосткам над лежанками, вешалками и столами, и от тресков и голосов рокотало в ушах. Только в третьем секторе они нашли малыша. Он сидел за столом один, и когда Альд увидел его лицо, он немедленно встал столбом и Алек чуть не сшиб его с ног. Женщина, клянусь светилом Латорна!

Они все‑таки сдвинулись с места и направились к ней, а она смотрела на них, нет, только на Алека. И это его она тихо спросила:

‑ Ты с Земли?

‑ Инта! ‑ заорал Альд. ‑ Инта! ‑ и как двинет Алека в бок: ‑ Ты что, Инту забыл, болван?

И тут железный вояка тихо взвыл и бессильно уселся на пол.

Ничего‑то они не помнят, подумал Альд. Они просто поверили мне, потому что я привел их друг к другу. Не понимаю, подумал он. Начать вот так вот с пустого места, как будто бы и не рвалась нить. А если это не в первый раз? Сколько раз они находили и теряли друг друга и опять встречались ‑ впервые?

‑ Инта, ‑ сказал он с мольбой, ‑ но хоть что‑то ты помнишь?

Усмехнулась. Что‑то жесткое всплыло в ее глазах, обозначилось в складке губ.

‑ Дождь и домик в саду. Не изводи себя, Альд. Таким, как мы, помять ни к чему.

‑ Я помню, ‑ сказал ей Алек. ‑ Я тебя потерял и больше не мог жить.

‑ Куда же я делась?

‑ Тебя распылили, ‑ сказал Альд. ‑ Загнали в первую цепь. Мы пошли за тобой.

Она засмеялась. Негромкий хрипловатый смех ‑ как рыдание.

‑ Значит, если распылят?..

‑ Память стирается при переходе, ‑ сказал Альд. ‑ Я два дня мучился, пока вспомнил.

‑ Сам?

‑ Нестандарт, ‑ буркнул Алек, и они опустили глаза, будто это словечко вдруг отрезало их от Альда.

‑ Тебе нельзя было сюда попадать, ‑ очень грустно сказала она. ‑ Это какая‑то ошибка, что ты сюда попал.

‑ А ты? Все‑таки женщина...

‑ Я стала солдатом не потому, что попала в Легион, а попала в Легион потому, что была солдатом.

‑ Не может этого быть, ‑ сказал он с тоской.

‑ Не все ли равно? Мне подходит такая жизнь. Прошлого нет, а настоящее ‑ бой.

‑ А мне не подходит, ‑ выдавил Алек и грохнул на стол пудовые кулаки. ‑ Игрушки, да? С одного конца доски на другой? И Сигнал в спину?

‑ Черт тебя принес, Альд, ‑ сказала Инта. ‑ Если б не знать...

И опять глядят друг на друга, словно они тут вдвоем, словно главное все решено и остались одни пустяки.

‑ Если опять перейдем, я тебя забуду.

‑ Да, ‑ сказал Алек. ‑ Это Альд тебя искал.

‑ Его уберут, ‑ сказала Инта, и они опять опустили глаза.

‑ В могилу, что ли? ‑ он заставил себя усмехнуться ‑ зря старался, все равно они только вдвоем.

‑ Значит, уходим, сказала Инта.

‑ Куда?

‑ Не знаю, ‑ сказал Алек.

Третья цепь, наш сектор впереди.

Так приятно идти, а пятерка топает за спиной, я люблю их, думала она, ничего, что с ними не поговоришь, а у черных даже нет имен, все равно они мои, мое ушестеренное "я".

В четвертой цепи она увидела их, и помахала рукой. Пятая цепь, теперь четвертая, значит, завтра они в шестой. Это хорошо. Если я... Я знаю, что должна уцелеть, но это тягостно ‑ думать, что должна, и она замедлила шаг, чтобы Сигнал шибанул по мозгам.

Третий сектор, подумала она. После боя нас должны отвести. Мы плохие вояки, подумала она, в третьем секторе мало кто говорит, а такие и в цепи поодиночке. Паршиво, подумала она, первые цепи почти не ослабят удар, главное придется на нас.

Сигнал вывел их на рубеж, в самый центр, подумала она, опять я на острие, подумала она, а я ведь должна уцелеть, но танк уже зачадил, вот глупость, подумала она, какой дурацкий сигнал ‑ два танка, чтобы обозначить атаку...

И то, что она давила с утра, поднялось наверх, и тошно, хоть плачь. Атака! подумала она, не бой, а обман, дурацкая игра, будьте вы прокляты, подумала она, опять у меня бой...

А игра как пожар расползалась по степи, и первая цепь уже догорала в ее огне, и Сигнал уже сдвинул навстречу огню вторую цепь.