Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа

Он лгал, он не понимал всей серьезности ситуации, он думал, что это просто еще одна разрисованная из баллончика собака. Патриция внимательно посмотрела ему в глаза и постаралась сделать свой голос участливым:

– Сынок. Это необычайно важно. Может быть, это самое важное из всего, о чем мы когда-нибудь говорили. Не лги.

– Да не лгу я! – закричал он. – Его спроси! Я был там. И он был там. Чего ради мне врать? И почему ты все время думаешь, что я вру? Господи!

– Я не думаю, что ты лжешь, – сказала Патриция, пытаясь справиться со своими нервами. – Просто мне кажется, что ты что-то перепутал.

– Я! Не! Перепутал!

Патриция чувствовала себя запутанной как рыболовная леска, и каждое ее слово только ухудшало ситуацию.

– Сегодня вечером произошло нечто очень серьезное. И в этом замешан Джеймс Харрис. И я ни на минуту не поверю, что он был все это время с тобой.

Блю тяжело вздохнул и направился к двери.

– Ты куда? – Патриция схватила его за запястье.

– Обратно к Джиму! – выкрикнул он и в ответ вцепился в ее руку. – Он хоть не орет на меня все время.

Он был сильнее, чем она, и она чувствовала, как его пальцы впиваются в ее кожу, оставляя синяки. Она заставила себя отпустить его в надежде, что он сделает то же самое.

– Мне нужно, чтобы ты сказал правду, – повторила она.

Он выпустил ее руку и уставился на мать с нескрываемым презрением.

– Что бы я ни сказал, ты все равно не поверишь. Тебя нужно снова отправить в больницу.

Все его тело излучало ненависть. Она сделала маленький шаг назад. Сын сделал шаг вперед, и она отпрянула. Он развернулся и бросился по ступеням вверх.

– Куда ты? – крикнула она.

– Закончить домашнее задание, – бросил он через плечо.

Хлопнула дверь его спальни. Картера все еще не было дома. Она посмотрела на часы – почти одиннадцать. Она проверила все двери и окна и убедилась, что все закрыто. Она включила свет во дворе. Она пыталась понять, что еще нужно сделать, но ничего не приходило в голову. Она еще раз заглянула к Кори и Блю, затем легла в кровать и попыталась начать читать книгу ноября.

«Книги вдохновляют вас больше любить себя, – прочитала она. – Слушая, записывая или говоря вслух о ваших чувствах».

Она поняла, что прочитала уже три страницы, но ни слова из них не помнит. Она скучала по книгам, в которых говорилось о каких-то реальных вещах. Она попробовала снова.

«Сделайте перерыв, чтобы сосредоточиться. Чтобы затем вы смогли снова собраться и оценить все с бо́льшим пониманием, принятием, одобрением и оправданием».

Она швырнула книгу, и та улетела на противоположный конец комнаты. Патриция достала свой экземпляр «Хелтер скелтер». Она открыла раздел, посвященный судебным процессам, и снова и снова читала о Чарльзе Мэнсоне, приговоренном к смерти, как будто это была сказка на ночь. Ей надо было убедить себя, что не всегда, не всем мужчинам все сходит с рук. Она читала о приговоре Чарльзу Мэнсону, пока буквы не поплыли у нее перед глазами и она не уснула.

Мужчины с Марса, женщины с Венеры

Ноябрь 1996 года

Глава 34

Во вторник Слик положили в клинику при Медицинском университете. В среду всем визитерам было велено надевать одноразовые маски и халаты.

– Мы точно не знаем, что с ней, – сказал врач. – Это какое-то аутоиммунное заболевание, но развивается оно гораздо быстрее, чем мы ожидали. Ее иммунная система атакует ее лейкоциты, и больше эритроцитов, чем нам хотелось бы, являются гемолитическими. Мы продолжаем держать ее под кислородом и проверяем на все, что только можно. Еще рано впадать в панику.

Диагноз одновременно обрадовал и ужаснул Патрицию. Он подтверждал, что, кем бы ни был Джеймс Харрис, он точно не был человеком. Он оставил частицу себя внутри Слик, и эта частица убивала ее. Он был чудовищем. Но, с другой стороны, Слик не становилось лучше.

Лиланд приезжал каждый день около шести, но всякий раз казалось, что он хочет немедленно уехать. Когда однажды Патриция вышла вслед за ним в коридор, чтобы спросить, как у него дела, он подошел к ней поближе и, понизив голос, спросил:

– Ты никому не говорила о ее диагнозе?

– Насколько я знаю, точный диагноз еще не поставлен.

Он подошел еще ближе. Патриция захотела отступить, но поняла, что уже стоит у самой стены.

– Говорят, это аутоиммунное заболевание, – прошептал он. – Не надо этого повторять. Люди подумают, что у нее СПИД.

– Никто так не подумает, Лиланд.

– Об этом уже говорят в церкви. Я не хочу, чтобы это отразилось на детях.

– Я ничего никому не говорила и не скажу, – пообещала Патриция, чувствуя, что вынуждена принимать участие в чем-то неправильном.

В пятницу утром на дверях палаты Слик появилось объявление, покрытое черными точками от многократного копирования, сообщавшее, что посетителям с температурой или ознобом нельзя переступать порог этой комнаты.