Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом

– Расскажу. – Витим бросил на Предславу прощальный взгляд и исчез в дверном проеме.

В сенцах Торопша грозил Анастасу:

– Крику не поднимай, я ведь злопамятен, обидчика и в Польше отыщу.

Пыря поторопил:

– Скорее! Ляхи рядом.

Витим метнулся за Пырей. Торопша чуть промедлил, пронзил Анастаса суровым взглядом, изрек на греческом языке:

– Помни, мертвый храбрым не бывает.

Анастас удивился познаниям руса, не ведал грек, что Торопша долгие годы служил в наемном войске императора Василия.

Выбежали из избы, нырнули в осеннюю темень, благо тучи заслонили светлый лик луны. От избы отбежали на два десятка шагов, когда вопль Анастаса взбудоражил польский стан. Множественные крики, топот ног, звон оружия заставили поторопиться. Один из польских воинов окликнул, встал на пути, угрожая копьем. Пыря изловчился, ухватил за древко, потянул на себя. Витим подскочил к поляку справа, Торопша слева. Глухой вскрик, и путь свободен. Торопша обтер лезвие ножа об штаны, махнул рукой в сторону леса.

Поимки удалось избежать с трудом: помогли суматоха и темнота. Гаврила Ворон ждал с конями в лесу, в назначенном месте. Вскоре Витим и его пособники были далеко от опасности.

Глава третья

В год 6527-й пришел Святополк в силе грозной на Ярослава, и была битва жестокая на Альте.

Рогожский летописец

Торопша, Пыря и Гаврила Ворон разоблачения не опасались, а потому вернулись в Киев, Витиму же оставалось одно – идти в Новгород к Ярославу. В этот раз радимич не преминул заглянуть в родное селище. Знакомые места, знакомые запахи, звуки словно бежали навстречу, манили, обнимали, оттого и время в пути пролетело быстрокрылой птицей. Часто билось сердце в преддверии свидания с близкими людьми, и биение это многократно усилилось, когда он, к своему великому удивлению, застал там тех, за кого переживал все дни после битвы на Буге, – Таисию и Надежу. Они и рассказали, что поспешили покинуть город сразу же, как узнали о приближении воинов Болеслава и Святополка. Опасаясь мести Еловита, решили переждать лихие времена в селище. Витим несказанно радовался встрече с родными. Радовались и они. Отец, мать и сестренка Дарена были счастливы его видеть, а вот дед обласкать внука очами не смог: ослеп старый Гремислав. Огладил сухонькой ладонью густые волосы, лицо, широкие плечи, обнял, улыбнулся в седой ус, велел сесть рядом и рассказывать, что на белом свете творится. Слушал с жадностью, время от времени покачивал головой, теребил рубаху узловатыми пальцами, хвалил былые времена, корил нынешних князей…

В селище Витим пробыл пять дней, отдохнул, помог, чем мог, помиловался с женой, на шестой оседлал коня. Женщины провожали со слезами, особливо Надежа, отец прощался по-мужски, без плача. Дед Гремислав тоже слез не лил, лишь сказал напоследок:

– Держись того, от кого Руси больше пользы будет. Думаю верно, что к Ярославу идешь, хоть и не люб мне потомок Владимира, а только он ныне единый способен Святополка сокрушить и против ляхов войско собрать, ежели вновь надумают к нам пожаловать. Негоже чужакам в наши дела соваться. Надобно самим меж собой разбираться. А ну как понравится инородцам на земле нашей хозяйничать, потом ведь не отвадишь. Езжай и не опозорь род наш деяниями скверными, твори во славу его!

С дедовскими наставлениями и продолжил Витим свой неблизкий путь.

* * *

В Новгороде радимич узнал, что Ярослав, потеряв большую часть войска, намеревался бежать с остатками дружины морем в Швецию, к тестю, королю Олафу Скотконунгу. С ним покинуть город должен был и изрядно поредевший отряд Эймунда Хрингссона, которому тоже, по недосмотру князя Болеслава, досталось от польских воинов у Буга. Новгородцы, во главе с посадником Константином Добрыничем, этого не допустили: захватили и порубили ладьи князя. Когда разгневанный Ярослав явился на берег Волхова, навстречу ему из толпы горожан выступил Константин:

– Молви, князь, почто оставляешь нас и вотчину свою Новгород?! Чем мы перед тобой повинны?! Не мы ли ходили с тобой на Святополка, добывать стол киевский?! Не мы ли били его вместе с тобой под Любечем? Нашими трудами сел ты в Киеве! Думаешь, твой брат простит нам это? Как же Новгороду одному стоять супротив Святополка и Болеслава, к коим того гляди Брячислав Полоцкий присоединится. Если одолеют нас, то разорят город, и не видать больше Новгороду вольностей, а Святополк здесь своих посадников будет иметь. Мы тебе, княже, верили и пособляли, как могли, неужто и сейчас не поможем? – Посадник в ожидании поддержки обвел взглядом горожан. Те ответили многочисленными криками:

– Поможем!

– Молви, князь, что надо?

– Оружия дадим!

– Денег соберем, сколь надо!

– И воев!

– Ладьи новые вместо порушенных сработаем!

Константин вновь обратил взор на Ярослава: