Русь нерусская: как зарождалась «рідна» мова

«Программа "требует" знать образцы устного народного творчества украинского — наши думы, — конкретизировал украинизатор далее. — Масса слушателей знает их в основном тогда, когда сам преподаватель прочитает их во время одной из бесед, а так как преподаватель это выполняет редко, то и выходит, что слушатель сам не читает, значит и не знает… Выяснено, что такое творчество знает не более 4–5 % всех проверенных слушателей. Но не лучше дело выглядит и с новой украинской литературой. "Энеиду" Котляревского знает очень незначительная часть слушателей (хорошо, если хоть отрывки из хрестоматии Плевако). Масса слушателей, как это ни странно, жалуется обычно на непонятность "Энеиды"… Всю "Энеиду" среди проверенных слушателей знает 5–7 %».[368]

«Существует очень распространенный взгляд, что творчество Шевченко для наших слушателей и вообще для всех читателей — самое популярное среди всех писателей украинских, что его знают больше всего. И действительно, вся масса слушателей — от самых ответственных до самых мелких, от самых образованных до элементарно грамотных служащих, все говорят, что знают Шевченко, понимают его, однако же выяснилось, что все это очень и очень далеко от настоящего знания творчества Шевченко. Тут совсем придется обойти множество курьезов, как переводят слушатели (ведь слушатель массовый вообще все переводит (т. е. переводит с языка чужого, украинского, на родной — русский язык. Весьма ценное признание. — Авт.)) не то, что целые выражения, но и отдельные слова из "Кобзаря"… Все курьезы проверки сознательно тут обходим, но одновременно, особенно следует подчеркнуть, что масса слушателей Шевченко не знает, не понимает, и это не только сильных, глубоких и сложных образов шевченковских, но и зачастую и обычных слов. Тут чуть ли не лучше всего опровергается мысль о понятности "Шевченковского языка"»[369] (следует помнить то, что уже говорилось выше о языке Т. Г. Шевченко и его «исправлениях». — Авт.).

Не вызвали интереса у слушателей И. С. Нечуй-Левицкий и Панас Мирный, от изучения произведений которых они уклонялись с «наивностью-хитростью».[370]

 Так же и творчество М. М. Коцюбинского украинизируемые знали «поверхностно», «если не из чтения, то, по крайней мере, из бесед во время лекций».[371] Единственным исключением оказалась Марко Вовчок, творчеству которой «на курсах "повезло"».[372]

 Зато «не повезло совсем или в очень незначительной мере повезло популяризации на наших курсах западно-украинской литературы. Не говоря уже о второстепенных писателях Западной Украины, наши слушатели очень мало знают таких писателей, как Бордуляк, Яцкив, Кобылянская, Черемшина, Стефаник и даже такого гиганта, как Франко».[373] «Творчество Федьковича не знает и один процент наших слушателей».[374]

«До сих пор только отдельные слушатели так-сяк знают творчество Леси Украинки и даже в далеко меньшей мере, чем требует этого программа. Как ни печально, но надо, однако, сказать, что украшение нашей литературы — Лесю Украинку, творчеством которой могла бы гордиться и более богатая, чем украинская литература, — не знает наш массовый слушатель, и даже тот, что более-менее солидно знает украинскую литературу».[375] В то же время, как признавал украинизатор, произведения русской литературы кто лучше, кто хуже, знали все слушатели. Он даже составил специальную таблицу, из которой следовало, что около 45 % проверенных обладают «элементарными знаниями по русской классической литературе», 35 % «более солидными знаниями русской классической и новейшей литературы» и 20 % «доскональными знаниями русской и элементарными знаниями мировой литературы».[376] Кроме того, проверяющий выяснил, что украинизируемые почти не читают украинскую прессу. «Проверка того, как и что именно читает наш слушатель из периодики украинской, то и дело давала очень плохие результаты. Конечно слушатель говорит, что читает "Комуніст", "Вісті" или рабочую газету "Пролетар", но это в основном не искренне — в лучшем случае он просматривает кое-как и то очень поверхностно эти газеты, а доказательством этому то, что редко какой слушатель мог назвать хоть одного-двух постоянных сотрудников той или иной газеты».[377]