Русь: от язычества к православной государственности

Появление малых семей как ячейки соседской общины положило начало имущественному расслоению в древнеславянском обществе. Однако эти процессы в силу скудности материальных возможностей шли крайне медленно. Урожайность на низкоплодородных славянских землях не превышала урожай, называемый сам-три. В этих условиях накопление материальных благ отдельными семьями шло крайне медленно. Тем не менее к Х в. в социальной структуре славянских сообществ появляются «лучшие люди», отличавшиеся от соплеменников материальным достатком, знатностью и силой рода.

Летописный рассказ о борьбе полян и древлян в середине Х в. дает сведения о разных принципах общественно-политической организации древних обществ. Летописец повествует о неоспоримых для него преимуществах древлян: главными действующими лицами в политической жизни этого племени становятся «лучшие люди», как правило избираемые на вече, а также князья – люди, отличившиеся в боях с полянами. Так, в общественно-политической жизни славянских сообществ появляются новые действующие лица – князья и их дружины, с которыми связано возвышение культа Перуна.

О влиятельных князьях и «лучших», т. е. знатных, людях упоминают Менандр Протектор (2-я пол. VI в.) и Маврикий[165]. Тем не менее определяющим в характере политических отношений славян VIII–IX вв. был союз традиционного вече с военачальниками князьями, что обеспечивало устойчивость существования самих общин и племенных союзов.

Подобное «двоевластие» сохранялось веками. Однако по мере усложнения социально-политической организации обществ развивался ненасильственный постепенный процесс все большего утверждения власти князя. С возвышением княжеской власти возвышался и традиционный языческий культ Перуна.

О сути, характере и происхождении княжеской власти среди историков бытуют различные точки зрения. Дискуссионным остается вопрос о том, что понимать под верховной властью славян в VI–X вв. Кто является ее носителем: князь, вече или родоплеменная знать? Где истоки власти князей – в народной толще, в присутствии варягов-завоевателей в социуме или во влиянии феодализирующейся племенной знати?

Могла ли Русь обходиться без княжеской власти, по-прежнему жить и развиваться на началах демократического вечевого народовластия? Вопросов много, и ответы на них не равнозначные, что во многом связано с относительной скудностью исторических источников и их авторскими интерпретациями[166]

.

Проблемы становления древнерусской государственности имеют обширную историографию. В XVIII в. акцент делался на монархические начала складывавшегося древнерусского государства. Для историков XIX в. характерным было утверждение, что у восточных славян второй половины IX–X в. верховную власть сосредоточили в своих руках князья. Обычно княжеская власть и община рассматривались как антиподы. В советской историографии утвердилась точка зрения о наличии у восточных славян конца V – начала VII в. военной демократии на высшей стадии ее развития, а с конца IX – середины XI в. процесса складывания раннефеодальной монархии.

В советской науке происхождение княжеской власти связывали с вождями военной демократии, которые постепенно расширили свои функции до верховных жрецов, администраторов и судей[167]

. О том, что князья происходили из родовых общин и были плоть от плоти патриархальных семей, речи не шло.

В интересной и во многом новаторской докторской диссертации Игоря Васильевича Лисюченко сделан обоснованный вывод о том, что «изначальный князь – это синкретический лидер, родовладыка, непосредственный производитель (при проведении обрядов – священный земледелец), управитель, судья, предводитель на войне и, разумеется, верховный жрец своей общности»[168].

Следовательно, колыбелью княжеской власти была патриархальная семья, вначале кровнородственная община, а затем и соседская. Отсюда все более несостоятельными представляются выводы норманистов о том, что русская государственность была плодом внешнего воздействия варягов, а не продуктом естественной эволюции родообщинного и племенного строя в государственный. Влияние на политическую жизнь Древней Руси варягов – важный эпизод в российской истории, но это все же эпизод, а не судьбоносный фактор исторического развития.

Здесь И.В. Лисюченко размышляет в русле традиционной школы государственников, одним из основателей которой был замечательный ученый К.Д. Кавелин (1818–1885). Он признавал, что варяги принесли на русскую почву зачаток идеи государства, а также «новую систему управления, неизвестную семейно-общинной доваряжкой Руси». Однако варяжское господство не влияло на быт, нравы, обычаи славян, которые сравнительно быстро ассимилировали своих инородных правителей. В знаменитом князе Святославе уже проступает исконный славянин, а «в княжении Ярослава варяги сливаются с русскими славянами, перестают от них отличаться и совершенно подчиняются туземному русско-славянскому элементу»[169].