Русь: от язычества к православной государственности

Повесть временных лет, автором которой, по легенде, является киевский монах Нестор, рассказывает о том, что приднепровские славяне, «которые пришли и сели по Днепру», назывались полянами, «а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а еще другие сели между Припятью и Двиною и назывались дреговичами, иные сели по Двине и назывались полочанами, по речке, впадающей в Двину, по имени Полота, от нее и получили название полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, прозвались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле и назвались северянами»[161].

В летописи также упоминаются славянские племена дулебов, уличей, тиверцев, радимичей, вятичей и кривичей. Как видим, названия почти всех славянских племен идентичны местам их обитания. В Повести временных лет содержится интересное сравнение обычаев полян с другими славянскими племенами. Разумеется, летописцу-киевлянину обычаи полян представляются более привлекательными. Поляне чистоплотны, живут в единобрачии и в большой патриархальной семье, где младшие члены целиком подчинены старшим. Такая семья составляла целое село. И, напротив, повествуя о быте вятичей, северян и радимичей, живущих также большими семьями, летописец осуждал их недостатки: вместо публичного бракосочетания – архаичное похищение невест, многоженство и грубость в общении[162]. Летописец также упомянул о выходе полян-руси с Дуная.

Сведения Повести временных лет дают основания видеть восточных славян этого времени в виде союзов ряда родственных племен, как форму организации общества, которая возникла на последнем этапе разложения родового строя. Кровно-родственные общины постепенно превращались в соседские. Однако родственные связи по-прежнему играли ведущую роль, и в территориальных (соседских) общинах прочно удерживалась идея равенства общинников.

Следует отметить, что на всем протяжении своего существования вплоть до 1917 г. община у славян не принимала частную собственность. Практиковались регулярные переделы земли между общинниками. Это означало, что внутри самой общины не выстраивалась иерархия. Община – сообщество равноправных и свободных земледельцев. Поэтому идеи, оправдывающие социальное неравенство, в славянской среде не прижились. Через тысячелетия подобная ментальность даст о себе знать – крестьянство в основной массе откликнулось на призыв большевиков построить справедливое общество без частной собственности на землю. Земледельцы свято верили, что «земля Божья, земля ничья» и принадлежит тем, кто ее возделывает.

Профессор А.Г. Кузьмин акцентировал наше внимание на том, что «у племен с кровно-родственной общиной обязательно присутствует своеобразный культ генеалогии – как племени в целом, так и отдельных родов в частности. В территориальных общинах генеалогиям не придают особого значения. Более того, у славян, как и у ряда других народов (в том числе римлян), долго не было личных имен, которые в древности носили бы магический характер. Соответственно и сами религиозные культы были и значительно проще и приземленней, нежели у племен с кровно-родственными общинами»[163].

Имя обозначает личность, а через имя идет ее некое, невольное обособление от общины и даже противопоставление себя ей. Поэтому в кровнородственных и соседских общинах не было личных имен. Это были обезличенные сообщества. Имена появляются при переходе к военной демократии и в условиях социально-классового расслоения.

Появление соседских общин вносило изменения и в характер языческих культов. Теперь они из семейных должны были все больше становиться общеплеменными в интересах единства, опирающегося на общность религиозных верований. Соседские общины по-преимуществу объединяли не большие патриархальные семьи, составлявшие целые села, а малые семьи. Прочным объединением была низшая общественная ячейка – «волость, коллектив свободных, равноправных людей, которые были одновременно и членами народного собрания… и членами ополчения, созывавшегося для защиты своей территории»[164].

Волости различались размерами территорий, но численность населения была стабильной, примерно 1000 глав семей. С увеличением численности населения волость дробилась на несколько частей с привычной, как и в первоначальной волости, жизнью. Таким путем складывался племенной союз, состоявший из однородных самоуправляющихся структур, имевших общее происхождение, а потому схожий жизненный уклад и религиозное, языческое сознание.