Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

Для сопоставления данных письменных источников с археологическими материалами существенно, что главной социальной силой, обеспечивающей отправление и административной, и фискальной функций, была княжеская дружина, подчиняющая племенные территории, ходящая в полюдье и на Византию, кормящаяся в подвластных землях и городах, собирающая дань в «становищах» и на погостах. Для эпохи формирования древнерусского государства и становления города характерна сеть поселений, расцвет которых приходится на середину X в. (время общерусского полюдья и реформ Ольги), расположенных на важнейших водных путях и связанных с так называемыми дружинными древностями. Это, прежде всего, торгово-ремесленные поселения, расположенные рядом с курганными группами, содержащими дружинные погребения (упомянутые Гнёздово, Шестовица, Тимерёво и др.), и типологически близкие им поселения, некрополи которых неизвестны, как на Городище под Новгородом.

Раскопками выявляется постоянно возрастающее число поселений, которые можно сопоставить по характеру с центрами типа Гнёздова, Тимерёва, Городища. Таковы Городок на Верхней Луге, Городок на Ловати (Горюнова 2007. С. 140–148), поселения и курганы на Десне (Седнев, Кветунь и др. — Зайцев 1975. С. 63–66; Шинаков 1987. С. 135) и других притоках Днепра (Моця 1988. С. 118), городище Супруты на Упе в бассейне Оки (ср.: Мурашева 2008)[169]

и др. Время их функционирования — в основном X в., причем Городок на Луге возникает в середине этого столетия и прямо соотносится с деятельностью Ольги (в том числе Н. И. Платоновой в 1984: ср. Платонова 1984. С. 174, 178–179; ср.: Мельникова, Петрухин 1986. С. 72–73; данные по синхронным поселениям на юге Руси см. в сборниках: Искоростень 2004; Русь на перехрестi свiтiв 2006).

Рядом с этими поселениями уже нет тех обширных «дружинных» кладбищ, которые характерны для Гнёздова, Тимерёва и других центров, однако показательны общие тенденции в развитии их ремесленной деятельности и направлении их связей (см., в частности, о сходной технологии производства керамики и ножей в Гнёздове и Шестовице (Каменецкая 1988; Воскресенская 2006[170]

). Так, в бронзолитейном и кузнечном деле на поселениях Ловати и Луги, как и в Гнёздове, ощутимо влияние скандинавских технологий (Ениосова, Сарачева 2006). В целом, об их функциях и связи с деятельностью дружины свидетельствуют находки, сходные с находками из дружинных курганов, — оружие, украшения, монеты (отдельные и в кладах) и т. п.

Очевидно, что население погостов, помимо дружинников, включало «служилых» людей — ремесленников, ремонтировавших ладьи, производивших массовые серии изделий (Авдусин, 1980), керамику и т. д. К ним могли примыкать охотники, бортники и прочие люди, служившие на «ловищах» и «перевесищах» и в других княжеских угодьях. Такую организацию управления в раннесредневековых государствах Восточной и Центральной Европы принято называть служебной организацией: ее формирование связано с размещением дружины в «градах» у западных славян (см. Флоря 1987, 1992).

Вероятно, наиболее ранним свидетельством такой организации, восходящим к IX в., можно считать известие Гардизи о том, что у ар-рус «находится много людей из славян, которые служат (как рабы? — В. П.) им, пока не избавятся от зависимости» (Новосельцев 1965. С. 400; ср.: Gockenijan, Zimonyi 2001. S. 181; Пресняков 1993. С. 292, 319). Эта организация подразумевала, очевидно, поставку и продажу однодеревок руси (в соответствии с «пактом» Игоря). Обмен услугами, «договорные» отношения (напомним, что «росы», согласно Константину Багрянородному, покупают однодеревки у пактиотов славян), характерен для эпохи становления системы государственной эксплуатации (налогообложения — ср. классические работы об обмене дарами и т. п. М. Мосса и А. Я. Гуревича).

Дружина и ее служилые люди стояли и в древнерусских городах: в первую очередь — в Ладоге, а также в Новгороде, Киеве, Пскове, Чернигове. В этих городах, за исключением Новгорода, известны и некрополи с дружинными курганами. Однако Гнёздово и сходные с ним поселения отличают от этих городов, по крайней мере, два признака: во-первых, торгово-ремесленные поселения не упомянуты в летописи; во-вторых, они, в отличие от собственно городов — Ладоги, Киева и др., — прекратили свое существование к началу XI в. (или превратились в сельские поселения и феодальные усадьбы — Петрухин, Пушкина 1979). Многие исследователи (Г. С. Лебедев, В. А. Булкин, И. В. Дубов и др.) связывали их упадок с кризисом Восточной торговли в конце X в. и прекращением притока восточного серебра, погубившего торговые «эмпории» Руси (Булкин, Лебедев 1974; ср.: Noonan 2000).