Русалия

Когда Святослав увидал хазарский отряд, неторопливо отделявшийся от небольшой деревушки и направлявшийся навстречу, он уже готов был схватиться за копье, увенчанное узким граненым наконечником, способным просадить любой доспех… как вдруг к бесконечному удивлению своему обнаружил, что никто из его старших товарищей ни только не хватается за оружие, но и боевого пыла в их тусклых, каких-то приниженных, глазах не сверкнет ни искорки…

И вот, пока Святослав недоумевал, почему многие годы надсматривавший за старшей дружиной Свенельд не строит войско и вообще не дает никаких команд, а сами дружинники так вялы, словно и не собираются скрещивать оружие с надвигающимся на них противником, притрюхал посыльный – небольшой черненький человечек на черненькой рабочей лошадке – и предуведомил, что его тархан хочет говорить с русами. Вслед за тем хазарский отряд, в центре которого маячил странно держащийся в седле какой-то скоморох, ускорил шаг.

Хазарский отряд оказался действительно велик (людей в нем можно было насчитать никак не меньше тысячи), да и вооружены были его конники, защищенные шлемами, кольчугами, дощатыми панцирями ³⁸³¹

, как говорится, до зубов: тут и копья, тут и сабли, у пояса с левой стороны уже натянутые луки в кожаных чехлах, кистени ³⁸⁴²– костяные, железные, бронзовые. Даже на руках у них были перчатки, на запястье левой руки - щиток, а на указательном пальце правой – костяное кольцо, чтобы наконечником стрелы палец не попортить. Такому чудищу железному нужно было с первого удара прямо в харю угодить, дабы полдня с ним не валандаться.

- В чем дело, Свенеельд?! – вскричал Святослав. – Что за несуразица такая деется?

- Да видишь, не так нас оповестили, - отвечал тот, отвечал твердо, но все-таки глядя мимо князева лица, - никто на нас идти не задумывал. Не так нас осведомили. Ты же видишь, они тут дань сбирают. Вон телеги груженые.

- А что же их так много?

- Ну… Ты же слышал, что говорить с нами хотят. Может, щегольнуть решили, что, мол, вот какие мы, и много нас, и все в железо закованы. А может… Ты погляди, ведь это жид в середке-то едет? Вот так клюква! Ведь они сами никогда ни в сечу, ни в полюдье не ходят, всегда наймитов посылают. Ну, так понятно, отчего этих такая пропасть, - жида своего оберегать. Только, что это его так далече от Итиля занесло?

Свенельд говорил столь покойно и бесстрастно, точно подобные обстоятельства казались ему делом достаточно обыкновенным, либо потому, что загодя знал нечто большее, предоставлявшее ему уверенность и успокоение.

- Так давай ударим по ним! – вовсе с мальчишеской запальчивостью воскликнул молодой князь.

- Да что ты! Что ты! – точно испугался Свенельд. – Хочешь, чтобы хазарский малик Киев осадил? У буртасов людей возьмет, северян, вятичей приневолит – те и пикнуть не посмеют. Гузов, печенегов купит. Что тогда делать будешь? Что мы в ответ такой силище выставим?

Оба отряда не то, чтобы приняли боевой порядок, но какое-то его подобие на всякий случай обозначили, выстроившись друг против друга на почтительном расстоянии. От русской стороны вперед выдвинулись Святослав, Свенельд, Вуефаст, Асмуд и Волелюб. От хазарского стана отделились семь вершников и направились навстречу. Среди них в самой середке на большой и красивой, несомненно, баснословно дорогой лошади восседал маленький человечек, закованный с ног до головы, как и прочие всадники, в железо, да только на нем это облачение смотрелось, не просто потешно, но вовсе нелепо. Он так дурацки держался в седле, что сразу становилось ясно, - случалось ему ездить верхом нечасто. Из-под блестящего шлема, склепанного из восьми пластинок, украшенного пучком длинных иззелена-черных петушиных перьев, в трехвершковую дырочку, оставленную в кольчужной бармице, прикрывавшей затылок, щеки и подбородок до самых плеч, смотрело пучеглазое мохноротое еврейское лицо. В том, что предоставлялось возможным разглядеть, нельзя было определить возраст, зато испускаемая черными глазами и оттопыренными влажными губами надменность с легкостью читалась даже на расстоянии.

- Почему русские князья пришли с таким большим войском? – ухмыльнувшись повел он речь после коротких приветствий, хоть и с особенным выговором, но русским языком.

И пока Святослав, собираясь сказать что-либо дерзкое, но вместе с тем емкое, подбирал разящие слова, Свенельд ответил тархану:

- Нашим дозорным почудилось, будто на нас идут враги. Но вместо врагов… мы встретили старых, значит, друзей, и-и… чего лучше.

- А я вот не могу говорить, как это у вас говорят, – любо-дорого, - продолжал чваниться хазарский управитель, неловко ерзая в седле, поскольку его маленькое слабое тело, по всей видимости, жестоко страдало от взваленного на него железа. – Иисус – великий каган Хазарии и мой мэлэх Иосиф очень недовольны тем, сколько черных лисиц, сколько хороших мечей вы присылаете в Итиль. И как вскоре вы присылаете. Еще нам нужны разные мастера, мальчики и прислужницы. Их тоже мало. Мэлэх очень недоволен. Иисус тоже недоволен.