Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг.

Мы глазам своим не поверили и подумали, что нам грезится; между тем это был не сон – перед нами стоял действительно русский монах, архимандрит Иоанн (Шаховской), который, преодолев необычайные трудности, добрался до нас. Радости нашей не было конца. При исключительном отношении к нам, русским добровольцам, испанцев, как властей, так и всего населения, мы были лишены православной церковной службы, а в том Крестовом походе, который ведется здесь, так ценна молитва. Наш батальонный командир, кап<итан> Руэс, воплощающий в себе лучшие традиции испанских традиционалистов (карлистов) и исключительно сердечно и чутко относящийся ко всем нам, предоставил в распоряжение отца Иоанна свой автомобиль. Мы отправились на позицию, где стоит рота рекете, в которую входит самая большая группа русских. С вечера наши были предупреждены капитаном Руэсом о приезде батюшки и чтобы они воздержались от еды ввиду предстоящей литургии.

Поездка по этой части Кастилии представляет некоторые опасности. Здесь нет беспрерывной линии фронта и благодаря гористой и лесистой местности, маленьким группам красных удавалось несколько раз пробраться на нашу сторону и производить нападения на отдельных лиц. Мы с сержантом Р. зарядили наши винтовки, исходя из пословицы, что береженого Бог бережет. Местность, которую нам пришлось проезжать, очень красива и гориста. Местами горы покрыты сосновым лесом. На фоне пейзажа, то тут, то там, расположены маленькие домики, выбеленные снаружи и покрытые красной черепицей, что носит особый местный колорит.

Ехать пришлось около полутора часа. В разговоре с батюшкой мы не заметили, как прошло время и мы оказались в деревне, где в боевом резерве стояли наши.

Деревня – типичная кастильская деревня, приютилась на склоне горы. Полное отсутствие растительности, довольно беспорядочно построенные из сырца дома, опять-таки под красными черепичными крышами, узкие крутые тропинки, ведущие от одной группы домов к другой. Дома в большинстве случаев двухэтажные с довольно просторными комнатами.

Мы приехали раньше назначенного времени, наши еще не были готовы. Старший группы – испанский капрал и русский доблестный офицер-первопоходник, Петр Васильевич Б. вышел нам навстречу, а за ним и все остальные.

Поднялись по крутой лестнице. Первое, что бросилось нам в глаза, это полочка в углу, с которой свешивался наш русский трехцветный флаг и на которой стояло несколько иконок и теплилась лампада. По бокам, на выбеленных стенах, талантливо нарисованы поручиком Н.К.С. с одной стороны наш двуглавый орел, с другой скрещенные шпаги: эмблема России и воинской доблести.

Русская речь, загорелые приветливые и открытые русские лица, сразу создали удивительное настроение, не ослабевшее до конца нашего пребывания в деревне.

Начались необходимые приготовления к совершению литургии. Поставили под образами стол, накрытый белой скатертью, достали две испанские церковные свечи. Облачившись, батюшка прочел молитву и стал исповедывать всех по очереди, после чего начал служить Литургию. Импровизированный хор, под управлением поручика К.А.Г., в составе которого спелись очень хорошие голоса, сначала робко, но затем смелее и сильнее, очень недурно справился со своей задачей.

Вдохновенное служение отца архимандрита, вся окружающая обстановка, создавали исключительное по своей глубине впечатление, и я увидел слезы на глазах у многих из этих воинов исключительной силы воли, закаленных в боях, сумевших своей доблестью и храбростью заслужить восхищение и глубокое уважение испанцев, и я сам не заметил, как по моим щекам текли слезы.

По окончании обедни, о. Иоанн произнес исключительную по силе и глубине проповедь. После этого мы пошли к командиру роты, которого наши прозвали «папой» за его добродушие и за то, что у него в роте младшим офицером служил его 18-летний сын и простым рядовым – племянник.

Забыл сказать, что к обедне пришли несколько солдат-испанцев, и надо было видеть, с каким вниманием и благоговением они следили за службой, осеняя себя крестным знамением, когда мы это делали.

Наши расположены в доме, принадлежащем одному из немногих жителей, ушедших с красными, и они полные хозяева помещения. Стали готовиться к завтраку, нашли несколько столов, правда, не одинаковой высоты, но достаточно длинных, чтобы мы могли за ними уместиться, накрыли столы одеялами и уставили их незатейливыми, но обильными яствами. Первую чарку, как старейший из присутствующих, я поднял за Россию, и надо было видеть, как она была принята, какое ура было на нее ответом. Затем пошли другие тосты, немногословные, но шедшие от чистого русского сердца, и глубоко трогательные.

Не будучи здесь, с нами, нельзя дать себе отчета что мы переживали. Ведь только подумать: в горах Кастилии, в национальной Испании, русский священник-монах совершил для русских добровольцев божественную Литургию…

Как маленький штрих отношения жителей к русским, могу вам рассказать следующий случай: один крестьянин, узнав, что к русским приехал их священник специально для него спек пирог и принес его батюшке.