Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV. 2000-2016

Тем более что наблюдатели — журналистская команда «Московских новостей» — нашли массу нарушений избирательного закона в Татарстане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Дагестане. Мордовии (даже в разбомбленной Чечне за Путина якобы голосовало 50,63 %). Председатель РИК Татарстана Владимир Шевчук, нисколько не стесняясь, рассказал иностранному журналисту, как именно это у них происходило. Называлось «гусеница». Местные чиновники выстраивались у входа в избирательный участок и каждому избирателю вручали заранее заполненный бюллетень вместе со сторублевой бумажкой. Некоторые отказывались, но большинство соглашалось. Когда избиратель выходил с пустым бюллетенем, его заполняли и вручали следующему (81еуеп Р1зЬ. Пешосгасу ПеЕаПес! ш Ки881а, 2005, рр. 42–43). Неудивительно, что в связи с нарушением избирательного закона было возбуждено 440 судебных дел. Одним словом, вместо триумфа — скандал.

Никто, однако, публично не протестовал, массовых демонстраций не было. Ничего подобного тому, что произошло по аналогичному поводу десятилетие спустя. В 2011-м не узнать было унылую страну «гусениц», о которой рассказывал Владимир Шевчук. Тогда мир вдруг воочию увидел ДРУГУЮ Россию. Но об этом мы еще поговорим. А пока продолжим о той, старой.

Ведь лозунг 2011-го «Россия без Путина» был вовсе не первым вызовом, с которым он столкнулся. Первым были выборы 2000 года.

Что мог означать этот вызов для преемника Ильина (если, конечно, принять гипотезу, лежащую в основе этой главы)? Несомненно, «жирондистскую анархию», пришедшую на смену «кошмару революционного якобинства» ельцинских лет. Анархию. чреватую распадом страны. И с точки зрения Путина, усвоившего идеи Ильина, известная логика в этом представлении определенно была. Попробуем ее воспроизвести.

Разгром федерации

Почему, спрашивается, всюду, где губернаторы присягнули «Единству», голосовали за Путина, а где не присягнули — против? Разве не ясно, что как хотел губернатор, так и проголосовали? Выходит, в РФ 89 маленьких диктаторов? Разве это не та самая анархия, о которой говорил Ильин, и которая погубит Россию, приведя в конечном счете к «свирепой правой тирании»? И разве не точно угадал эту анархию Ильин за десятилетия до конца советской власти? Не потому ли так настаивал он на «национальной диктатуре», единственно способной с этой анархией покончить?

Такова должна была быть логика преемника Ильина. Но даже окажись на его месте идейный преемник Ельцина, тот же. скажем, Степашин, и он не мог бы не признать, что ситуация с федеративностью, созданная Ельциным с его «парадом суверенитетов», и впрямь была сложной. Другое дело, что логика Степашина была бы совершенно иной. Прежде всего, он понял бы, что в этой сложности заключены два совсем разных вопроса и требуют они разных ответов.

С одной стороны, Ельцин оставил преемнику федерацию-единственную государственную систему, посредством которой страной размеров России можно нормально управлять. По замыслу, в этой системе население свободно избирало своих губернаторов, знающих местные проблемы несопоставимо лучше, чем могли их знать в центре, и губернаторский корпус в целом составлял верхнюю палату Федерального собрания или, если хотите, Сенат-важное ограничение верховной власти, сильный заслон против реставрации «национальной диктатуры». Для вчерашней унитарной империи это была в высшей степени разумная система. Короче, ельцинскую федерацию следовало СОХРАНИТЬ.

Таков был бы первый ответ на нашу дилемму идейного преемника Ельцина.

Другое дело, что Ельцин никак не позаботился о том, чтобы губернаторы были действительно подконтрольны населению. Иными словами, о том, чтобы они не превратились в маленьких коррумпированных владык (что особенно важно было в России с ее традиционной имперской болезнью коррупции власти). Следовательно, ошибку Ельцина следовало ИСПРАВИТЬ. Таков был бы второй ответ его идейного преемника.

Как исправить? Общепринятый способ лечения коррупционной болезни известен, проверен во всех демократических федерациях. Те же права человека, на страже которых стоят независимые от губернаторов местные СМИ (под защитой и при поддержке федеральной власти). «Права человека» присутствовали, как мы помним, даже в путинской Русской идее (по умолчанию присутствовали в ней и независимые СМИ, своего рода правоохранительная полиция. Присутствовали просто потому, что друг без друга существовать они не могут, права человека без независимых СМИ не более чем пародия). Короче, лекарство есть, ступай исправлять ошибку. Такова была бы логика Степашина, окажись он наследником Ельцина.

Но у власти был идейный преемник Ильина, для которого федерация БЫЛА тождественна «жирондистской анархии». Не исправлять ее следовало, а подавить. Беспощадно. И если независимые СМИ есть условие сохранения этой анархии, их тоже следовало подавить. Ильин похвалил бы Путина за последовательность.