Русская Калифорния. С Югом против Севера

— Хоть и рискованно, но пароходом. Подумаешь, едут пять десятков работников на рудники и пара инженеров с ними. Русские крейсера в Мексиканском заливе заняты прикрытием портов Конфедерации, а не осмотром транзитных пароходов, перевозящих людей, а не подозрительные военные грузы.

— Недешёвая выходит авантюра. 50 тысяч золотом и серебром.

— Уильям, я потому ещё и выбрал Тодта — он честен и честолюбив. А став полковником — да он из своих невеликих сбережений добавит!

— Ха-ха-ха-ха-ха, надо же, добавит, — жизнерадостно, хоть и несколько нервно, расхохотался Сьюард.

Боец невидимого фронта Саверин, видя как приятеля «отпускает», подхватил эстафету, заржав словно жеребец командира кавалерийской бригады. Перепуганный слуга сунулся было в кабинет президента, но выскочил обратно.

— Том, принеси виски и ветчины! Не возражаешь, Говард? Надо выпить за успех нашей мексиканской авантюры…

…Президент Конфедерации Джефферсон Дэвис в первый день нового, 1863 года принял командующего «Армией реки» победоносного генерала Борегара. Поговорить двум столпам Юга было о чём. Несмотря на разгром Теннессийской армии САСШ и пленение генерала Шермана, юнионисты удержали фронт, уйдя лишь из Кентукки, совершенно разорённого войной. Более семидесяти тысяч пленных поставили перед Борегаром неразрешимую задачу — как удержать такую массу в повиновении. Вместо преследования противника пришлось организовывать лагеря для военнопленных, обеспечивать недавних врагов продовольствием и кровом. Северяне, перебросив на подкрепление уцелевших частей Теннессийской армии полтора десятка полков из резерва, выстроили новую линию обороны по правому берегу Огайо…

— Генерал, — Джефферсон тяжело вздохнул, — не буду юлить, скажу напрямую. Войну надо закончить в ближайшие полгода, иначе Юг ждёт катастрофа.

— Положение действительно непростое, — согласился с политиком военный, — после той победы едва удалось выйти на границы Кентукки, и то лишь потому, что противник сам оставил штат. Луисвилл необходимо отстраивать заново, продовольствие приходится завозить за много миль, трудности с обмундированием, фуражом. Но боевой дух высок, на решающее наступление, способное сломить Север, наших сил хватит.

— Надо закончить войну по возможности без сражений и наступлений.

— Но, как?

— Нет, о капитуляции речь не идёт, Пьер, не смотрите так. Но два года войны на истощение показали — и Союз и Конфедерация остановились в развитии. Не возражайте — прогресс в построении военных заводов и верфей неоспорим, но удался такой рывок за счёт иных сфер, увы. Знаете ли вы, генерал, каково живётся людям в глубоком тылу? Конечно, лучше чем в Кентукки или на развалинах Ричмонда, но ой как несладко, генерал.

— Решение о начале мирных переговоров должны принимать политики, но в армии подавляющее большинство офицеров, да и солдат выступят резко против. Даже не берусь просчитать последствия. Объяснить молодым и горячим майорам и полковникам, почему поступил приказ остановиться и не идти отомстить за павших друзей, не взять на штык Вашингтон, Нью-Йорк, Филадельфию, Чикаго я не смогу. А если не смогу я, то кто? Роберт Ли? Я уважаю главнокомандующего, но сомневаюсь, что даже его приказ будет исполнен.

— Вы одолели Уильяма Шермана, отныне генерал Пьер Борегар кумир Юга, всеобщий любимец. А касаемо Шермана, — поговорите с пленником, пускай даст слово не принимать участие в войне и едет в Вашингтон. И обязательно доведёт до президента Союза и до Конгресса, до ИХ Конгресса, нашу позицию: пора заключать мир и состязаться не на поле брани, а в мирном развитии двух держав. Именно сейчас, после ряда побед самое время предложить покончить с войной. От этой бойни выигрывают лишь англичане и русские.

— Позвольте, господин президент, русские добровольцы и Калифорнийский корпус потеряли за два года более восьми тысяч человек. И сражались они на нашей стороне, проливали кровь за Конфедерацию! За Юг!

— Генерал, я высоко ценю доблесть русских союзников. Да даже «лодырничающие» эскадры королевы Виктории внесли свой вклад в общее дело. Но, генерал! Вы большую часть времени проводите на передовой, а я в силу занимаемого поста езжу по стране. Вы помните, как в войну с русскими в Джорджии объявили траур, назвав его «скорбь невест»? Тогда погибли юноши из лучших семей штата, казаки подчистую вырубили бригаду кавалерии, укомплектованную романтической молодёжью, жаждущей подвигов на поле брани. Так вот, дорогой Пьер, сейчас в каждом штате «скорбь невест». Ужасающие потери. И гибнут лучшие, самые искренние, самые отважные.

— К сожалению, ни Ли, ни мне, ни прочим генералам Конфедерации не удаётся сдержать юношеский порыв. Что бы ни делали старшие начальники, как бы ни разъясняли пагубность горячности и излишней бравады…

— Генерал, вы конечно знаете, Лондону удалось немного развернуть потом миграции из Европы. Корабли с переселенцами идут не только на Север, но и к нам, в Конфедерацию. Новички довольно быстро осваиваются, потребность в рабочих руках огромна. Некоторые отправляются в армию и неплохо себя показывают.