Русская Калифорния. С Югом против Севера

Сергей Вениаминович получил приказ денег на представительство не жалеть, если потребуется, прибегать к опустошению складов Российско-Американской Компании, снабжая уходящие на фронт части конфедератов отменной тушёнкой, сапогами, винтовками и так далее. В Атланту к Седьмому Калифорнийскому полку передислоцировался вместе с наместником и его «личный» Второй Калифорнийский полк, имеющий «лишний» батальон в штатном расписании. Всего у столицы Юга сконцентрировалось около семи тысяч русских солдат и офицеров. По спискам числилось одиннадцать тысяч, но треть «обкатывалась» на позициях, возвращаясь к месту дислокации своих частей после трёх-четырёх недельных командировок. И это не считая батальонов Добровольческого корпуса, каковые «застряли» в основном под Ричмондом. Но здесь, в Атланте почти все свои — «калифорнийцы»!

— Ваше сиятельство, — за плечом у Образцова материализовался адъютант, полгода как прибывший в Русскую Америку поручик Данзас, ещё «необмявшийся», тщащийся не растерять столичный лоск в калифорнийской глухомани, но, по большому счёту, парень храбрый и толковый, — его высокопревосходительство генерал Борегар желает переговорить с вами. Приватно.

— Хорошо, Серёжа. Через полчаса я выйду в курительную комнату, там и встретимся с генералом. Здесь и сейчас серьёзного разговора не получится, застолье в самом разгаре, но время и место для последующей, обстоятельной беседы, определим.

Проследив, как Данзас подошёл к порученцу Борегара, Образцов поднял бокал, поддержал тост Президента Конфедерации о братстве оружия и реках пролитой общей крови, отметил время — прошло 25 минут. Генерал уже вышел из залы, извинившись перед дамой, за которой ухаживал по диспозиции распорядителей торжества.

— Владимир Алексеевич, — повернулся наместник к адмиралу Корнилову, — мне надо отлучиться, поддержи разговор с президентом, не дай ему поскучать. О лодках подводных поговори, например. Очень надо исчезнуть незаметно на четверть часа.

Корнилов ничуть не удивившись неприметно кивнул Образцову, и, обратившись к Джефферсону Дэвису, выразил уверенность в скором утоплении флота янки ударом из-под воды.

Президент, уже изрядно подвыпивший, воодушевился и потребовал от Корнилова предоставить союзникам пару, а ещё лучше полдюжины превосходных русских подводных лодок, топящих мониторы северян прямо в гавани Нью-Йорка.

Адмирал отговаривался тем, что начальствует над речной флотилией на Миссисипи, где подлодок нет, потому Джефферсону следует обратиться к командующему Атлантической эскадрой Истомину, а ещё вернее — в Санкт-Петербург, напрямую к его императорскому величеству.

— Да, я непременно телеграфирую Константину, — разгорячился главный конфедерат, — император должен понять, зверя надо бить в его логове! Утопление двух бронированных «утюгов» прямо на рейде вызвало панику на биржах. Янки поняли — их суда отныне уязвимы и никакие эскадры обороны побережья не смогут прикрыть торговый флот от подводных левиафанов!

Две подводные лодки, «Акула» и «Касатка», базирующиеся на специальной постройки пароход «Азов», служащий им и «маткой» и средством перевозки через океан, с недавних пор считались главным военным секретом Российской империи.

Практически все великие державы дружно начали строительство субмарин, вдогон, кстати, за Югом. Конфедераты, понимая уже в 1861 году, что достичь паритета с флотом Союза не получится, первыми ударились в «подводную гонку», некий ответ на «гонку мониторов и броненосцев» между САСШ и Великобританией и Францией. Но когда осенью 1862 года Атлантику пересёк «Азов», стало ясно — русские ушли далеко вперёд. Чего стоили только две самодвижущиеся (на сжатом воздухе) мины, расположенные в носовой части «Акулы» и «Касатки», способные пройти от кабельтова до трёх и уверенно поразить цель! Это не гарпуном цеплять заряд к борту вражеского корабля. Но русские окружили «Азов» завесой секретности. Даже от союзников. Как конфедератов, так и англичан.

Поначалу русские подводные лодки всерьёз не воспринимали, у всех воюющих сторон на морском театре военных действий наличествовали свои субмарины, одинаково проблемные, по большей части страшные покамест не врагу, а собственным экипажам.

Но когда «Акула» с «Касаткой» показали невероятную автономность, дошли самостоятельно до Нью-Йорка и вернулись обратно к «Азову» и семи крейсерам Атлантической эскадры, преодолев более 200 миль, это стало главной сенсацией, затмив даже удачное торпедирование двух сильнейших мониторов флота САСШ. Вся концепция морской войны летела к чёрту с возможностью подводных лодок самим, без судна сопровождения преодолевать такие расстояния.

Прошёл слух, а Образцов точно знал — это правда, что император Константин приказал адмиралу Истомину выручать подводные лодки даже ценой гибели прикрывающих операцию крейсеров, о чём были заранее извещены командиры. Экипажи крейсерской эскадры, в одно время выстроенные для зачтения обращения императора, так дружно и громко орали УРА, что на не участвующих в деле судах догадались — грядёт нечто…