Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

В 1856 г. будущий воронежский губернатор, историк граф Д.Н. Толстой публикует сборник Никитина «Стихотворения», который отправляется членам императорской семьи и вызывает большой резонанс в критике. Однако подорванное здоровье, хронические недуги приносят продолжительные физические страдания, отсюда скорбные интонации никитинской лирики. И мрачный мещанский быт, и внутреннее одиночество продолжают угнетать поэта даже тогда, когда его уже знала вся читающая Россия.

«Низкая природа», «грязная действительность» начинают осознаваться Никитиным как понятия эстетически значимые. В сферу поэзии он включает повседневный быт и нравы крепостных крестьян, бедного городского люда, судьбу отдельного человека из народа. Мечта «о социальной гармонии, о счастье и благе человека станет лейтмотивом всего творчества Никитина» (Л.А. Плоткин). При этом он творчески обращается к опыту Н.А. Некрасова. Лично познакомиться поэтам не удалось, но известно, что Некрасов, вначале холодно отнесшийся к стихотворным опытам начинающего поэта, затем через посредников передавал ему «убедительнейшую просьбу» печататься в «Современнике», заранее соглашаясь на все условия, что, увы, не осуществилось.

Излюбленный круг тем Никитина связан с драмой повседневности (нищета, насильственный брак, измена, потеря кормильца, детей и т. п.), его герои – страдальцы, что нашло воплощение в формах стихотворного рассказа («Рассказ крестьянки», «Рассказ моего знакомого», «Портной» и др.) и песни («Ссора», «Измена», «Бобыль», «

Песня бобыля», «Пахарь», «Тоска» и др.) – Поэта трогает судьба брошенного ребенка, бесприютная старость бедняка, участь нищего с сумой, дворового («Жена ямщика», «Нищий», «Пряха», «Старый слуга» и др.). Однако его герой не просит о помощи, не унижается, поэт пишет о способности русского человека встречать невзгоды лицом к лицу:

Такова моя отрада,Так свой век я коротаю:

Тяжело ль – молчать мне надо,Полюблю ль – любовь скрываю.«Пахарь»

Впервые в русской литературе (до Некрасова) изображается жизнь бурлаков («Бурлак»), и даже в тяжелом бурлацком быту Никитин видит красоту, волю, молодецкий размах:

Ретивое забьётся, и вспыхнешь огнем!Осень, холод – не надобна шуба!Сядешь в лодку – гуляй!Размахнёшься веслом,

Силой с бурей помериться любо!

С Никитиным в поэзию приходит тема простой русской семьи, немудрёного быта, появляются образы босоногих крестьянских детишек, бедных кротких старичков, нарисованные без сентиментальности, но с искренним сочувствием:

Бел как лунь, на лбу морщины,С испитым лицом.Много видел он кручиныНа веку своём.«Дедушка»

«Контраст былого и будущего, старого и молодого – контрапункт социально-художественного видения поэта», – утверждает В.И. Кузнецов. В ряде произведений воспроизводятся народные верования, обычаи («Неудачная присуха»), даны детальные этнографические описания («Купец на пчельнике

», «Ночлег извозчиков», «Лесник и его внук»). По мнению С. Городецкого, это единичные в русской поэзии образцы идиллии, в них чувствуется благостное приятие русской действительности, и «в этой солнечной любви бесследно растворяются все угловатости характеров, вся неказистость быта».

Произведения Никитина по стиховой природе далеки от фольклорно-песенной традиции (поэт использует трехсложные размеры, передающие разговорную интонацию), но с народным творчеством тесно связаны их образность, поэтическая лексика, фразеология, синтаксис. Автор «Руси» не стремится имитировать фольклор, однако под его пером возникает гармоничный синтез традиций книжной и устной поэзии. Таков, например, необыкновенно ёмкий символ сокола со связанными крыльями:

На старом кургане, в широкой степи,Прикованный сокол сидит на цепи,Сидит он уж тысячу лет,Всё нет ему воли, всё нет!«Хозяин»

По мысли Н.Н. Скатова, поэт ищет такие подходы к народному творчеству, «которые позволяли бы сохранять самостоятельность лирического голоса, не давали бы ему раствориться полностью в стихии народной поэзии».

Некоторые песни Никитина фольклоризовались, самая известная из них – «Ехал из ярмарки ухарь-купец..(1858). Песня не имеет конкретного фольклорного источника, однако опирается на традиции народной крестьянской песни. Фольклорная версия, естественно, более лаконична, и самое заметное отличие: о падении девушки в никитинском оригинале говорится завуалированно, в народной переделке – грубовато-откровенно: