Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

В результате младшая дочь Л. Н. Толстого провела два месяца в лубянской тюрьме. Интересно, что, выходя из камеры на свободу, на этот раз по ходатайству своих старых друзей В. Ф. Булгакова и Н. В. Давыдова, она написала на стене камеры: «Дух человеческий свободен! Его нельзя ограничить ничем: ни стенами, ни решеткой!»

Приговором Верховного трибунала от 16–20 августа 1920 г. по делу Тактического центра А. Л. Толстая признана виновной в пособничестве контрреволюционной организации и приговорена к трехлетнему заключению в одном из первых большевистских лагерей на территории нынешнего Новоспасского монастыря. 24 августа она опять была арестована. Сохранился очень интересный черновик письма А. Л. Толстой В. И. Ленину, в котором она просит его не заставлять ее «влачить жизнь паразита, запертого в четырех стенах с проститутками, воровками, бандитами»[871].

После года заключения, 13 января 1921 г., А. Л. Толстая была выпущена на свободу по амнистии, после чего активно занялась тем, что считала делом всей своей жизни, – издание сочинений отца и спасение Ясной Поляны. Летом 1921 г. она принимала участие в деятельности Всероссийского комитета помощи голодающим и в связи с этой деятельностью подверглась кратковременному аресту в августе того же года.

К этому периоду относится ее «перемирие» с В. Г. Чертковым, связанное с разгромом большевиками кооперативного издательства «Задруга» и высылкой из России его бывшего руководителя, С. П. Мельгунова[872]. Есть сведения, что очень активную роль в освобождении А. Л. Толстой из лагеря сыграл именно В. Г. Чертков.

Вплоть до своего выезда из России А. Л. Толстая вместе с братом, С. Л. Толстым, возглавляла «Кооперативное товарищество по изучению и распространению произведений Толстого». Кроме того, есть косвенные сведения о том, что А. Л. Толстая ходатайствовала перед М. И. Калининым о помиловании священников, приговоренных по так называемому московскому процессу об изъятии церковных ценностей в 1922 г.[873]

В итоге, убедившись в полной бесперспективности усилий, направленных на сохранение наследия своего отца, А. Л. Толстая обратилась к новой власти с просьбой выпустить ее за границу (формальный предлог – чтение лекций о Л. Н. Толстом). Просьба была удовлетворена, и осенью 1929 г. А. Л. Толстая оказалась сначала в Японии, а потом в США, где явилась основательницей Толстовского фонда, а затем и сельскохозяйственной фермы, благодаря которой многие тысячи эмигрантов были буквально спасены от голодной смерти.

Две большие загадки связаны с интересной, насыщенной парадоксальными событиями жизнью А. Л. Толстой: загадка ее отношений с В. Г. Чертковым и загадка ее покаяния. Дело в том, что во всех публикациях об отце и своей собственной жизни А. Л. Толстая фактически ни словом (за отдельными исключениями) не обмолвилась о роли В. Г. Черткова в жизни отца, в отличие от других его последователей, посвятивших В. Г. Черткову обширные воспоминания и записи в своих дневниках. Складывается впечатление, что до определенного момента А. Л. Толстая находилась под огромным влиянием В. Г. Черткова, возможно, в какой-то степени была послушным орудием в его руках. И в то же самое время хорошо знавший обоих В. Ф. Булгаков утверждает безапелляционно, что А. Л. Толстая, вопреки бытующим представлениям, в душе не любила Черткова и боялась его[874].

Кроме того, практически ничего не известно о том духовном перевороте, который привел ее, последовательную противницу Православной Церкви, к церковной ограде. Всю свою сознательную жизнь А. Л. Толстая была глубоко религиозна, размышляла о вере и молитве, но неясные религиозные ориентиры, прививаемые ей отцом, долго держали ее в своих тисках. В этом смысле очень показательна запись в дневнике, сделанная ею 23 февраля 1906 г.: «Сегодня хочется молиться, просить Кого-то помочь, и не знаю, есть ли этот Кто-то, или это чувство сентиментальное, это желание молитвы, привычка с детства, еще не забытая мною, вздор, не имеющий смысла. Сейчас чувствую, что могу лезть на лестницу, стою внизу ее и знаю, что цель моя лезть по ней кверху, но кажется мне, что это великий труд»[875]. Безусловно, записывая эти строки, А. Л. Толстая не могла представить себе, как высока и трудна будет в ее жизни эта лестница.