Русская революция. Политэкономия истории

Переход к рыночным методам хозяйствования начался только с завершением гражданской войны. При этом, по отношению ко времени окончания войны, большевики начали этот переход на 2 года раньше, чем две другие Великие Державы «линии фронта» — Франция и Германия (Таб. 22)!

Таб. 22.Даты завершения войны и отмены хлебной монополии, норма потребления зерна, для его производителей[3155]

^* подписание мирного договора с Польшей

^** для лиц старше 6 лет

Советская Россия прияла решение о переходе к рынку 24 февраля 1921 г., когда ЦК РКП(б) принял к рассмотрению резолюцию о введении НЭПа, 15 марта X съезд РКП (б) принял решение о замене продразверстки продналогом[3156]. В Германии министр земледелия только 14 апреля 1921 г. внес в рейхстаг законопроект о регулировании сделок с зерном. В нем предусматривался переход от политики государственной монополии на торговлю хлебом — к продовольственному налогу[3157]

.

От смертного голода и крайнего радикализма Германию и Францию спасла только масштабная американская продовольственная и материально-техническая помощь. Ситуацию во Франции передавали, например, приказы, полученные французским уполномоченным в США Тадье: «27 мая (1917 г.) хлебный запас под угрозой. Ускорьте сколь возможно погрузку на суда», 29 мая «Необходимо немедленно обеспечить тоннаж под 30 тыс. пищевых запасов для опустошенных областей», «5 июня «пришлите возможно скорей 400 сноповязалок»…, «16 июня пришлите 6500 малых грузовиков», «примите меры отгрузки 80 тыс. т. пшеницы сверх программы. Очень серьезное положение. Неисполнение или задержка грозят опасностью»[3158].

Объективная причина голода

На неизбежность возникновения голода после войны указывал, уже в мае 1917 г., друг президента и американский посол в Лондоне У. Пэйдж: «Когда наступит мир, на континенте, по крайней мере, будет общий голод… Этой стороне мира придется начинать жизнь заново… Ужас всего этого никто не понимает»[3159]; «Мир будет близок к голоду не только во время войны, но и в течение пяти или, возможно, десяти лет спустя»

[3160].

Война перераспределяет внутренние ресурсы страны в пользу оборонных отраслей промышленности и армии, за счет разорения всех остальных секторов экономики и в первую очередь сельскохозяйственных. «Пушки» идут в обмен на «масло» — это такой же естественный закон, как «всеобщий закон природы» М. Ломоносова: «где сколько у одного отнимется…, столько присовокупиться к другому»[3161]. И чем дольше длится война, чем тяжелей ее экономическая мобилизационная нагрузка, тем больше будут перераспределены ресурсы в пользу «пушек», за счет «масла».

Наглядным примером здесь могло служить падение к 1916 г. хлеботоргового кредита Госбанка, по сравнению с 1914 г. почти в 4 раза, а по сравнению с 1913 г. почти в 5 раз. Подобную динамику демонстрировали частные банки и товарищества мелкого кредита[3162]. Другим примером, могло являться резкое почти в 3,5 раза снижение объемов вносимых удобрений: в 1913 г. Россия потребляла 46 млн. пудов минеральных удобрений, из них 33 млн. ввозилось из Германии и лишь 13 млн. собственных[3163]. И это не считая все более увеличивающихся «ножниц цен» между сельскохозяйственными и промышленными товарами[3164].

И Россия здесь не была исключением, точно такие же процессы происходили и в более развитых странах «линии фронта» Франции и Германии. Россия, благодаря аграрному характеру своей экономики, в годы войны, продовольственном плане, выглядела даже лучше их (Гр. 18). Из общей закономерности выбивалась только Англия, что было обусловлено, как ее «периферийным» положением, так и ее особенностям, как богатейшей мировой империи[3165]

.

Гр. 18. Сбор основных хлебов, в %, по сравнению с 1913 г. = 100 %[3166]