Русская зима

– Любил, – без паузы сказал Олег, сказал просто и спокойно. – Правда, она многое сделала, чтобы любовь выгорела. Я тоже не подарок, конечно, но, когда орут, я не могу… могу сделать ужасное. Хотя ушел, когда она не орала почти, но говорила так, как врагу.

– Да, ты рассказывал.

– Мы ведь с ней… венчались даже.

Серафиму обожгла эта новость, и она мысленно воскликнула: «Почему раньше не сказал?» Не то чтобы была очень верующей, а… Венчание, это серьезней, чем регистрация в ЗАГСе… Ожог странно быстро прошел. Сидела, слушала.

– Так пытались, наверно, любовь сохранить. Или брак. И какое-то время действовало. И я вспоминал, если что, что мы венчаные, и она. И напоминали друг другу. Становились лучше на какое-то время. А потом перестало действовать.

– Да, венчаются, наверное, для другого. Или… Не знаю.

– Перед дочками стыдно. Они не виноваты. Даже думать страшно, как они… У меня, когда родители ругались – мир рушился. А тут – был папа и исчез.

Серафима покачала головой.

– Полтора месяца прошло. Не жалеешь?

– Нет, – снова сразу и снова спокойно ответил он. – Когда родителям сообщил, мама сказала: «Ты тоже достоин счастья».

– А они с ней хорошо знакомы?

– Родители? Еще как – мама два раза в Москву приезжала, мы к ним несколько раз все вместе. И каждый раз заканчивалось скандалом. Конечно, все виноваты в какой-то мере, но… Ладно, без «но». У меня много, чувствую, этих «но»… Я ей благодарен. Не появись она, я бы наверняка не закончил Литинститут, может, вообще бы погиб в Москве. Двух дочек мне родила. Но… Тьфу, опять… Выгорело, короче, всё. Даже по дочкам не особо тоскую. Хотя, конечно, прошлое не отрежешь, как… Не отрежешь, в общем. Извини…

Серафима перебила:

– Не извиняйся. У меня тоже прошлое. Еще какое. Я ведь до Америки с двумя мужчинами одновременно жила.

– С Леонидом?

– И с ним, и с еще одним… С которым в Португалию должна была лететь. Он меня старше намного, но он такой… Что ты усмехаешься?

– Да этому «но». И у тебя оно.

– А как без него? Всё ведь не так однозначно, как бы хотелось. Игорь Петрович его зовут. Он уникальный человек, очень сильный. Знаешь, бывают люди-вампиры…

– Энергетические?

– Ну да. А он – и вампир, и донор. Он может и высосать всю энергию, всё желание жить, и тут же наполнить такой силой… По сути, он меня сделал тем, что я есть. И… Можно я с ним буду иногда созваниваться? По делу.

– Ты моя девочка… – Олег приобнял ее и отпустил. – Конечно, можно. По делу.

– Он мне помогает. Иногда советом, иногда просто энергией… Николай Владимирович, конечно, много дал. Да спас, по сути, – я ведь когда поступала, никакого будущего не видела. Если бы не поступила, уехала к своему тогдашнему парню – рок-музыканту, и наверняка сбухалась бы, сторчалась. Стусовалась в их… в их омуте, что ли. Музыканты, они очень… ну…

– Музыканты – самый циничный народ, – пропел Олег.

– Это Чиж?

– Да… Видишь, и тебе когда-то повезло, и мне. Я тоже, если бы не поступил… не знаю. Ни работы, ничего. Двадцать четыре года. Девяносто шестой год… Тогда месяцами, по полгода зарплату не платили. Казалось, всё погибает. Мы из Абакана в деревню переехали, дом купили, казалось, на земле надежно. Но деревня… Короче, деревня, это не дача. Особенно в девяностые.

– Я помню. Мы ведь тоже мотались. Я мёд терпеть не могу. Месяца два, наверно, ели мед с хлебом. Каждый день. Больше ничего не было.

– Ладно, надеюсь, у нас обоих это позади. Нас побило, нам повезло, снова било и везло – премии, книги, спектакли – и снова било. И вот мы вместе. Я очень хочу, Серафима, чтобы навсегда. Ну, до конца.

– И я… Я так устала за последние годы. Я как по кругу ходила. Когда начался этот год, ничего, в общем-то, не ждала. Думала, новый круг… Мама, кстати, сказала в новогоднюю ночь, что я весной замуж выйду, но я не предала значения. И вот – теперь так.

– Словно высшие силы нас друг с другом свели.

– Да, сводили-сводили и свели.

– Я тебя еще на премии «Дебют» отметил. Когда ты в жюри была.

– Да? А я тебя не помню. Это ведь лет пять назад…

– Где-то так… Что ж, как говорят на Урале, не отразила.

– А ты меня в Ясной Поляне не отразил.

– Отразил, но сдержался.

– Ты был с женой…

– С бывшей… теперь.

– Да. – Серафима решила, что пришел момент сказать насчет ипотеки. – Я хочу с тобой посоветоваться… Мы после театра тогда погулять пошли. Ты, наверно, удивился, что по задворкам каким-то, вдоль стройки.

– Я думал, это здесь принято. Промзоны, поэтика Бориса Рыжего…

– У него разные есть стихи. – Серафиму кольнула обида за ее любимого поэта. – Нет, мы обычно в дендрариях гуляем… Так вот. Тот дом, который строится… я решила там квартиру купить.

Впервые за весь разговор они встретились взглядами. В глазах Олега была пришибленность и страх.

– Но ведь это очень дорого. Несколько миллионов.

– Четыре с небольшим.

– И у тебя есть?

– Есть на первый взнос… Я хочу взять ипотеку. Я уже брала – родительская квартира. И выплатила благополучно. Ежемесячный платеж – тридцать шесть тысяч. По сути, пустяки.

– И на сколько лет?