Русская зима

Боевое охранение, дежурная смена, водители некоторые тоже вылезли. Ноги-то размять надо, сидеть в железной коробке удовольствие то еще. Когда носу наружу не высунуть, а если высунуть, то смотреть надо в оба.

Скитальский явился почти сразу же. Обошел лужи крови и тела, иногда прицокивая языком. Посмотрел на мохнатых жопиков, вполголоса выругался, склонился над наиболее хорошо выглядевшим трупом.

– Науке неизвестны. – Скитальский без лишней жестокости перевернул мутанта на спину, ножом раскрыл тому пасть. – Ого, вот это зубки! И глотка-то глотка… А, чтоб тебя…

Внимание!

Опасность!

Профессор отскочил спиной назад, столкнувшись со мной, а Тамара с отсутствующим видом вдавила в грудь мутанта подобранную острогу.

Жопик забился, стараясь высвободиться. С силой, уже двумя руками Тамара буквально пришпилила его к земле как бабочку, но никак не могла справиться, мохнатый плюшевый мишка поднимался с земли, полз вверх по древку остроги, пытаясь добраться до своих обидчиков.

Первым среагировал Лешка, выхватил из кобуры у Тамары пистолет и выстрелил в голову мутанту. Миг спустя я, вывернувшись из-за профессора, нацелил АСВ в мутанта.

Опоздал, мутант мертв. В мохнатом виске дырочка почти незаметна, а из-под затылка утоптанный снег медленно пропитывается водянистой кровью. Нож остался в пасти, не выпустил.

Тамара отбросила древко остроги, та закачалась, застряв в трупе.

– Ну и живучесть, – сказал Скитальский.

Кто-то матерно выругался.

Профессор снова просочился к мутанту и попытался выдернуть свой нож. Получалось не очень, клинок засел намертво.

Лешка отдал пистолет Тамаре, отодвинув Скитальского, влез сам. Повозился, потом резко дернул, и нож остался в его руке вместе с обломками зубов.

– Спасибо большое, молодой человек. – Скитальский взял в руки нож, брови его поползли вверх. – Вот ведь! Сто двадцать такой нож, не меньше! Лучше б он сапог прокусил, те восемьдесят стоят…

Вдоль клинка полумесяцем прошлись округлые канавки, отпечатки зубов.

– Откуда у них зубы такие? – спросил кто-то.

Скитальский пожал плечами.

– Это надо спросить не у матушки-природы, а у батюшки-радиации. Какие-нибудь кремневые соединения… Кстати, у них есть жабры.

– Что есть? – переспросила Тамара.

– Жабры, вот эти щели называются «жабры». Это наполовину водные создания, амфибии. Требуется немного исследований, чтобы сказать определенно, но если говорить вот так, без данных, то эти существа способны жить не только на воздухе, но и в воде. Система дыхания им это позволяет. Нужно провести вскрытие…

– Ладно, – подвела итог Тамара. – Исследуйте их, быстро, и двигаемся дальше. Тут задерживаться больше нельзя. – Она внимательно осмотрела горизонт. – Люди тут не железные… – Она старательно посмотрела мимо нас. – Но тоже ничего. Алексей, выражаю благодарность!

– Не за что, Тамара Михайловна…

Та поморщилась, наверное, Лешка снова сказал что-то не то.

– Профессор, вам кто-то еще нужен?

– Пара человек, вы знаете… Я быстро, полчаса…

– Хорошо. Сержант!

– Я! – откликнулся полноватый малый с простецким круглым лицом.

– Вот этим… – Тамара обвела рукой погибших плюшевых уродцев. – Всем еще по стрелке в голову, ясно?

– Так точно! Алек, Штука, со мной… У нас индивидуальный подход!

Коротко хохотнули, занялись дострелом мутантов.

Под руководством Скитальского на земле растянули большое сероватое полотно, на него за ноги затащили и разложили плюшевого, выбрав из тел наиболее сохранившегося, и стали резать. Профессор вооружился уже другим ножом, попроще. Двое помогали, один держал высоко над операционным полем камеру и тщательно документировал процесс.

Меня это зрелище не интересовало, занятий прямых тоже вроде бы не было.

«Леш. Лен. Что делать будем сегодня?»

«Чур, я спать», – откликнулся Лешка.

«Я пока что тут посижу». – Ленка.

Наверное, в деревню мне соваться не следовало. Как-то я уже представлял, что смогу там увидеть, и совсем меня не тянуло на это смотреть. Сильно я сомневаюсь, что передовой вездеход выбил ворота, а по громкой связи сказали: «А ну все разбегайся, кто молодой или пола женского». Или просто в разбегающихся не стреляли.

«Хотя посмотреть придется, – как-то ехидно прорезался, выделился и напомнил внутренний голос, не тот, который от системы, а другой. Мой собственный. – Обязательно придется. Рано или поздно ты сам в этом поучаствуешь, и мало тебе не покажется. Так что толку откладывать неизбежное?»

Я и не заметил, как ноги сами понесли меня в сторону широкой деревенской улицы.

Поправив на разгрузке АСВ, я втянулся между рядами низких спрессованных сугробов, над которыми вырастали штакетины заборов. Не очень высоких, мне по грудь примерно. Дома стоят не впритык забор к забору, у каждого дворик, тоже заботливо очищенный от снега. И дорога очищена, укатана-утоптана. Видны следы рифленых покрышек «Варана», тут он проехал, через центр.