Русские на Афоне. Очерк жизни и деятельности игумена священноархимандриата Макария (Сушкина)

В предшествующих главах мы не раз упоминали о живом участии старцев русского Пантелеимоновского монастыря о. Макария и о. Иеронима в делах афонских греческих монастырей (разумеем дела свято-павловское, ксенофское и симоно-петрское с Ксиропотамом), стараясь всячески поддержать правое дело и водворить в этих монастырях нарушенный мир и братскую любовь, хотя сами нередко, в благодарность за все это, получали неприятности, огорчения и даже доносы, как это было в последнем случае со стороны ксиропотамского проигумена о. Прокопия. Старцы Руссика всегда предпочитали «худой мир крупной ссоре». Но если они так относились к монашествующим из греков, далеко не дружелюбно настроенным к русским, тем скорее можно было ожидать от них и горячих симпатий и большого участия к судьбе своих соотечественников русских, так или иначе нуждавшихся в их помощи, в поддержке добрым словом и опытном указании. И действительно, старцы Пантелеимоновского монастыря никогда не отказывались от высокой роли «миротворцев» и добрых советников, когда их вызывали на это свои братия русские. Из многих фактов участливого отношения старцев о. Макария и о. Иеронима к делам наших русских скитов на Афоне мы отметим два особенно выдающихся: замешательства в Ильинском скиту после смерти настоятеля (дикея) о. Паисия II и большие недоразумения в Андреевском скиту между настоятелем о. архимандритом Феодоритом и братиею скита в 1878 году. Оба указанные нами факта из жизни русских скитов на Афоне весьма сложны в ходе своего развития, любопытны по своим бытовым характерным подробностям, рисующим внутренний быт скитского афонского иночества весьма рельефно, и сами по себе полны живого драматизма, останавливающего невольно на себе внимание всякого, кому интересны судьбы русского иночества на Афоне. Но мы далеки от мысли отследить, так сказать, шаг за шагом эти события в жизни русских скитов, за всеми перипетиями тех внутренних неурядиц, какие произошли в скитах в том и другом случае, хотя для этого мы располагаем всеми нужными материалами. Делать это в настоящее время мы считаем, во-первых, преждевременным, так как лица, принимавшие живое участие в том и другом деле и игравшие в них видную роль, в большинстве еще благополучно здравствуют, во-вторых, всем подробностям указанных событий мы находим более приличным занимать место в истории этих скитов, чем в нашем настоящем очерке, и в-третьих, для нашей настоящей цели главный интерес заключается лишь в том, чтобы отметить факты, рисующие наших старцев в роли «миротворцев» и указывающие на тот высокий авторитет, каким они пользовались на Афоне среди своих соотечественников. С этой стороны мы и изложим здесь оба упомянутые нами события, касаясь других явлений настолько, насколько это необходимо будет для связного рассказа.

В 1871 году 5 сентября скончался настоятель русского Иильинского скита на Афоне о. Паисий II, родом болгарин. Будучи от природы весьма умным человеком и сильным по характеру, о. Паисий умел ладить с греками Пандократорского монастыря, от которого в зависимости находится Ильинский скит, и крепко держал бразды правления в своем скиту, насельники которого, как бывшие казаки, проявляли нередко не свойственную их сану склонность к вольности и даже беспорядкам[232]

. Со смертию о. Паисия беспорядки в скиту возобновились. Причиною их были разногласия по поводу избрания нового игумена скита. Согласно завещанию о. Паисия, игумен должен быть избран из числа монахов, не принадлежащих к братству скита, так как он никого не находил достойным из наличных отцов к занятию этого места. Меньшинство братии, во главе которого стоял умный и энергичный о. Иннокентий, 26 лет исправлявший в скиту должность эконома, желало выполнить волю покойного настоятеля.