Русские на Афоне. Очерк жизни и деятельности игумена священноархимандриата Макария (Сушкина)

Отпевание, которое о. Андрей предварил кратким словом

[319]

, продолжалось около четырех часов. Пение непорочных, канона и других песнопений было умилительное и неспешное. На прощание с почившим и последнее целование потребовалось около двух часов времени, так как не только братия и прибывшие из других монастырей, но даже все монастырские рабочие без исключения желали проститься с покойником и шли дать ему «последнее целование». Во время этого прощания участвовавшие в погребении иеромонахи произносили возглас: «Яко ты еси воскресение и живот», предваряемый восклицаниями иеродиаконов «Господу помолимся». После отпевания гроб с крестный ходом был вынесен из храма при печальном перезвоне колоколов, обнесен кругом его и поставлен у могилы, место для которой было указано самим покойником. По совершении краткой литии и по прочтении разрешительных молитв гроб опустили в могилу. Все присутствующие на погребении бросили на крышку гроба земли, которая, в буквальном смысле этого слова, скрыла дорогой прах от их взоров. Вот эта-то, горстями насыпанная, земля может быть поистине названа – terra levis, которую немногим счастливцам приходится получать за свой короткий жизненный путь.

После похорон все почетные гости были приглашены на архондарики помянуть усопшего, по русскому обычаю, хлебом и солью. Обширная монастырская трапеза не закрывала своих гостеприимных дверей целый этот день, желая накормить всех ксиромахов, келлиотов и кавьетов, явившихся отдать последний долг усопшему. На монастырской порте этим последним, кроме того, раздавали хлеб, сухари и деньги на помин души о. Макария. В этот же самый день со слезами на глазах и в сильном волнении преданнейший келейник покойного о. Иоанн, исполняя волю почившего своего старца, раздал на порте беднякам ксиромахам две поношенные ряски, две полуряски, схиму, старенькую шерстяную камилавку, потертые башмаки и несколько пар носильного белья. Это было единственное имущественное достояние покойника, которое он оставил после себя и которым он свободно мог распорядиться… Счастливцы со слезами радости приняли дорогое наследство «доброго батюшки».