Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории

Пересылая копию этого документа обер-прокурору Св. Синода, российский консул в Дамаске Шаховской писал: «Можно только приветствовать этот почин Крестовоздвиженского скита на Афоне распространить свою деятельность на Сирию для каковой здесь самое обширное поле. Появление здесь именно афонских монахов наших, отличающихся энергией, деятельностью и хозяйственностью, может принести большую пользу Антиохийской патриархии и сирийскому православию, помимо того, что это будет выгодно и для монастыря». Пример хорошо устроенного монастыря, по мнению дипломата, может дать толчок к возрождению монашества в Сирии, которое находится в упадке: патриаршие и епархиальные монастыри пустуют, их владения почти не эксплуатируются и не приносят доходов. Вряд ли появление русских монахов вызовет затруднения со стороны турецких властей, продолжал свое донесение Шаховской; недовольство скорее могут проявить католики и главным образом марониты, которые владеют самыми богатыми монастырями в Сирии[241].

Русские келлиоты в ХХ в

Как и в конце XIX в., одной из основных проблем отношений русских и греков на Афоне было положение русских келлий. С одной стороны, русские келлиоты постоянно подвергались ограничениям и притеснениям и со стороны греческих монастырей и патриархии, и со стороны русского правительства. С другой — они получали большую материальную поддержку из России и пользовались такой свободой, какой не было в русских монастырях. Несмотря на непоследовательную и противоречивую позицию русского правительства в отношении Афона вообще и келлиотского вопроса в частности, русские дипломатические представители из года в год оказывали помощь келлиотам в их борьбе с греками.

Положение на Афоне в 1900-е годы стало особенно тревожным ввиду общей напряженной обстановки в Македонии. Члены греческих вооруженных отрядов нередко находили убежище в монастырях Св. Горы; бывали и случаи хранения там оружия. На этом фоне неизбежным был дальнейший рост национализма и неприязни к русским монахам. Сбор информации по этому вопросу константинопольское посольство поручило Н. В. Кохманскому, который неоднократно ездил на Афон в 1906, 1907 и 1909 годах[242]

. Отношения греческих и русских монахов подробно представлены в отчете о поездке с 6 по 13 апреля 1906 г.[243] Русские монахи обратились к Кохманскому с жалобами на греков, укрывающих революционеров. Поскольку эти жалобы не были подтверждены конкретными фактическими свидетельствами, то он решил обратиться за разъяснениями в Протат. Члены Протата не стали отрицать возможность подобных явлений, но заявили о том, что они приняли меры по проверке всех прибывающих на Афон мирян. Кохманский предостерег своих собеседников, что «если когда-нибудь будет доказано, что попавший в руки турецких властей политический преступник проник в Македонию с оружием через Афон ‹…› то положение и права Афона могут быть навсегда скомпрометированы». Одновременно он дал грекам понять, что посольство не будет ходатайствовать о защите прав монастырей перед турецкими властями, если оно не будет уверено в надежности состава сейменов (стражников). «Есть основание подозревать, что стражники нынешнего состава, коих по всей горе до 100 человек ‹…› во многих случаях если не содействуют, то укрывают грабителей и вообще среди обитателей Афона никаким доверием не пользуются»[244]

.

Положение келлиотов и их постоянные конфликты с греческими монастырями явились главной темой донесения Н. В. Кохманского от 30 апреля 1906 г. «В преследованиях русских монахов Протат и греческие монастыри постоянно прикрываются строгими принципами основных законов Афонской горы, кстати сказать, нигде не записанных, а потому так легко приноравливаемых к случаю, как это удобнее», — писал он[245]

. Схема, по которой развивалось большинство конфликтов русских келлий с главным монастырем, была обычно одна и та же. Не понимая греческого языка, русские монахи платили искомую сумму за покупку келлии и при этом не вникали в содержание договора (омологии). Вскоре число русских монахов выходило за рамки указанного в омологии; соответственно возводились постройки, на которые не было получено разрешение монастыря. Греки пытались решить спорный вопрос силой, встречали отпор, затем жаловались каймакаму, который, будучи связан тем, что в подобных случаях вали вел переговоры с русским консульством, не предпринимал насильственных мер до судебного решения вопроса. На этом, как правило, насилия прекращались, но следовали жалобы монастырей и Протата патриарху.

Кохманский подробно излагает в этой связи историю келлии Воздвижения Креста, купленной в 1897 г. у Каракальского монастыря. Уплатив 300 лир за составление омологии, ее настоятель, иеросхимонах Пантелеймон через некоторое время счел ее условия стеснительными для себя и уплатил новую сумму за составление нового договора. Вскоре греки пожалели об ее выдаче, и это послужило причиной большого конфликта, закончившегося в 1905 г. кровопролитным столкновением[246].