Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

«7 мая 1878 года было у меня страшное и ужасное сонное видение, – пишет в своих воспоминаниях отец Иларий, – но что сие предзнаменовало? Я не знаю! Бог знает! Думаю, что видение было ради моего нерадения, в лености и бесстрастии жизнь свою провождающему, чтобы хотя малость приду в страх Божий и попекусь о загробной моей жизни. Был день субботний, и я, придя после Литургии в келью свою, утомившийся по немощи своей, хотел немного отдохнуть. Вдруг представилось мне: что я нахожусь в монастыре своем и вижу собрание народа, не только братии, но и извне пришедших келиотов и прочих. И я будто нахожусь на архондарике греческого корпуса, где расположена келья покойного геронды. С этого архондарика была видна вершина Афонской Горы и пространство моря с его отдаленными островами. И кто-то был со мной... Но вдруг я был поражен страшным и светозарным величественным видением, исходящим с неизмеримой высоты востока. Великое светозарное продолговатое облако сходило на середину Святой Афонской Горы, т. е. к ее монастырям. День был сумрачный, солнце покрыто облаками. И как только это великое светозарное облако спустилось ниже по горизонту, то я вижу, что на нем стоит Преблагословенная Владычица наша Богородица и Приснодева Мария, Царица Неба и земли, с распростертыми руками держащая светлый омофор. По обеим сторонам ее множество ангелов. Она была в таком виде, как пишется на иконе Покрова. Верхнее ее одеяние было красным, нижнее – голубым. Глаза ее с молитвой были устремлены вверх. Вся Она была окружена небесным светом.

Видя это молитвенное ее сошествие, я был твердо уверен, что Она – Преблагословенная, снизошла ради нас. Не имея возможности долго зреть это величие и для удостоверения в действительности его, в великом трепете, слезах и радости я скоро вышел на площадь около собора св. Пантелеимона для сообщения и прочим находящимся там о том ужасном видении. Но когда я оказался на площади, то обнаружил, что они тоже созерцают это видение, со слезами, ужасаясь, падают лицом на землю. Тогда я немедленно возвратился опять на архондарик, чтобы вновь еще что-нибудь узреть. Но уже увидел только свет, исходящий от середины местности всей Афонской Горы.

Я продолжал смотреть на него... Но вдруг воссиял величайший свет от юго-востока. одесную Афона, над пространством моря, я увидел страшнейшее и ужаснейшее видение. Сошло величайшее лучезарное облако. Вместе с ним и прочие облака совокупно спускались, чуть не достигая моря. И это светозарное облако лучами, исходящими от него, озарило всю поднебесную. Облако стало как бы огненным. Видение было настолько страшным, что я не мог ни кричать, ни бежать. Я почувствовал, что колени мои подкашиваются от великого страха, ибо свет от этого облака был сильнее солнца, на котором был виден Господь с распростертыми руками. Волосы на голове у Него были белыми от исходившего света, борода белая, большая, на конце немного раздвоенная. Одежда в виде фелони, светло-зеленая, а нижняя – сиреневая или голубая цветом.

Величественное видение это, казалось, находилось над пространством моря против Ксиропотама. По правую сторону, высоко от него, а от нашего монастыря по левую стоял великой величины Архангел, подобный изображаемому архангелу Гавриилу. Так как он самый высший служитель Божиих Таин, то он был в светлой длинной белой одежде, крестовидно препоясанной златоблестящим поясом, с неизреченной красоты лицом, преисполненный великой добротой. Крылья у него были из разноцветных перьев. Он стоял неподвижно одесную Господа своего. А по левую сторону от него виднелось множество небесных ангелов. И под видением Господа, а также в светоносном облаке, на котором Он стоял, были видны головки с крылышками, как изображаются херувимы, которые как бы поддерживали это облако.

Внезапно как бы от моря явился страшный дьявол, древний змий и взошел на нижнее облако перед Господом с великим рабским страхом и трепетом. Ростом он был велик, страшен видом, сгорбленный, сам весь черный и с рогами на голове. Крылья имел нагие, без перьев, покрытые как бы только черной кожей, как у летучей мыши. Он как бы что-то просил у Господа.

Потом взволновалось и вскипело все море. От этого страшного и световидного видения волны взыграли огневидными бликами. Вдали было видно несколько кораблей, два или три, которые вспыхнули огнем. Монастырские Святые врата казались запертыми изнутри. Все это наводило неизъяснимый страх...

С трудом выскочил я во внутренний двор монастыря. Увидев некоторых из наших братьев, я едва мог разговаривать с ними. Не конец ли всему наступает? И поспешил скорее в церковь Покрова Пресвятые Богородицы, чтобы там умереть. В это время я проснулся в великом страхе, как бы все это со мной было наяву. Вижу, что нахожусь в келье своей, сердце бьется, а сам в великом ужасе.