Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Если ты все это исполняешь по совести, старательно, без лености и ропота, то ты несешь эти четыре креста. К наружным крестам принадлежат явные насмешки от других, укоризны, брань, клевета. Если ты в таких случаях не воздаешь злом за зло, то ты несешь и эти кресты. А внутренние кресты, или тайные, составляются из мыслей и желаний. Например, если ты услаждаешься злыми мыслями: гневными, или блудными, или гордыми и тщеславными, – то ты не несешь тайного твоего креста или тяжести, а, уклоняясь в услаждение таковыми мыслями, не имеешь терпения и мужества, чтобы бороться с ними. Борьба со злыми мыслями есть своего рода мученичество. Вот ты желаешь пострадать за Христа, чтоб турки за веру отрубили тебе голову, а того не знаешь, что можно и малыми делами сделать себя мучеником, потому что и малые дела, совершаемые нами ради Бога, делаются великими. Если я дам тебе и самые малые заповеди, и даже ничтожные, но ты по высокоумию не выдержишь испытания, то и они покажутся тебе страшно тяжелыми и даже невозможными, и ты откажешься от них.

На это Паисий возразил:

– Я на все готов. Только, быть может, я себя не так понимаю. Но желаю исполнить все, что вы мне прикажете, лишь бы только мне сравняться с мучениками. Испытайте, укажите и наставьте меня, как вам угодно.

– Хорошо, – говорю ему, – начнем, при помощи Божией, восходить на степень мученическую снизу вверх, как бы по лестнице, а не сверху вниз, как ты хотел. Теперь слушай да внимай, а после и делом исполняй. Мученики постились, а ты по четыре раза в день ешь. Так, с этого времени вкушай пищу хотя бы два раза в день. Мученики вовсе чая и не знали, а ты пьешь его два раза в день, да еще по шесть и по семь чашек, а довольно будет для тебя пить чай один раз в день и по три чашки. Мученики мало спали, а ты по восемь часов спишь в сутки. Будь доволен шестью часами. Мученики бдения совершали усердно, а ты всегда дремлешь в церкви на службах. Понуждай себя, чтобы не дремать в церкви. Мученики терпели страшные мучения, а ты ради венца мученического хоть бы от блох и клопов терпел, ни мало действуя, и если они когда будут кусать тебя, то ты терпи ради Бога, не чешись.

Паисий при этих словах, горько улыбнувшись, сказал:

– Вы, батюшка, смеетесь надо мной, как над глупеньким мальчиком. Разве можно такими ничтожными делами приобрести степень мученическую?

– Ну, посмотрим, – сказал ему я, – исполнишь ли ты хотя бы эти ничтожные мелочи. Но не забывай вначале мной сказанного, что общее главное средство к мученичеству – не уклоняться от скорбей, но терпеть их благодушно. Ты хвалишься верой в помощь Божией Матери, но если вера у тебя правильная, то ты можешь у Нее испросить дар мученического подвига и приобрести венец мученический. Ибо это более зависит от веры, и вера многое может. Посмотри, если когда дастся тебе какая либо мучительная страсть или болезнь, тогда терпи, не малодушествуй. Ибо я знаю, что некоторые и выпросили себе крест, а после стали роптать. Так смотри, чтобы и с тобой подобного не случилось. А через эти ничтожные мои заповеди ты увидишь свою немощь и забудешь о мученичестве.

– Если уж в самом деле я не возмогу этого исполнить, – сказал Паисий, – то после этого куда ж я гожусь. Нет, я уверен, что и более этого буду делать, только помогайте мне вашими молитвами и благословите с этого времени начать.

И, поклонившись до земли, принял благословение и удалился.

С этого времени Паисий действительно начал делать все, что было ему велено. Так продолжалось более года, потом он начал ослабевать, иногда побеждался лишним сном, или питием чая, или ел более, иногда жаловался на дремоту в церкви. Дана была ему заповедь молчать за трапезой, а так как он любил говорить, потому более месяца не мог выдержать этой заповеди. Однажды он пришел ко мне и говорит:

– Батюшка, прочие твои заповеди хотя и несовершенно, но исполняю, а одну твою заповедь, которую я считал вовсе за ничтожную, исполнять не могу. Что хотите делайте со мной, смущаюсь, мучаюсь и ничего не могу поделать. Прошу вас, увольте меня от нее.

– Какая же заповедь тебе столь тяжела, что ты нисколько не можешь ее исполнить?

Он отвечал:

– Вы дали мне заповедь, чтобы от укуса блох не чесаться, а ради Бога терпеть. Но чтобы я ни делал, как ни терпел, как ни мужался, не смог вытерпеть. И теперь вовсе исполнить ее не могу. Ведь как бывает. Как будто бес научил ее, окаянную, блоху. Она сидит долгое время на одном месте и кусает так, что как иглой жалит. Терплю, терплю, да и почешу то место, после смущаюсь, совесть укоряет, что преступил заповедь. А иногда до того рассержусь на этих мучителей, что начну бранить их.

Я, рассмеявшись, заметил ему, что мученики еще более терпели.

– Да не от блох, – возразил Паисий. – Мне кажется, что блох никто не вытерпит, – прибавил он. – Это такие окаянные мучители, уж хоть кого доймут. Правда ваша, что опыт – верный учитель, я прежде этого не знал, потому и смеялся над вашими заповедями, об исполнении которых вы часто напоминаете мне и спрашиваете меня.