Русский Амаду, или Русско-бразильские литературные связи

      Романтический образ Бразилии появляется в 30-х годах XIX века и в русской поэзии, о чем свидетельствует опубликованное в 1838 г. стихотворение В. Бенедиктова "Ореллана". В нем вдохновенно воспета великая бразильская река Амазонка (Ореллана - ее второе название), которая выступает в стихотворении как воплощение женского начала:

      Взгляните, как льется, как вьется она -

      Красивая, злая, крутая волна!

      Это мчится Ореллана

      К черной бездне океана.

      Как отмечают Кутейщикова и Файнштейн, "одушевление природных сил, которые встречаются в "Ореллане", вполне соответствует манере поэтов-романтиков самой Латинской Америки, изображавших окружающий их мир" (там же).

      Со временем Бразилия становится модной темой. Она часто разрабатывается в псевдоромантических произведениях, о которых с иронией писал А.В. Дружинин: "Мысль читателя начинает порхать между лианами и бананами, бамбуками и золотисто-смуглыми красавицами" (19С.593).

      Однако, несмотря на издержки процесса, романтические произведения на "бразильскую тему" сыграли определенную роль в становлении русского романтизма. Глава 2. Начальный этап русско-бразильских литературных связей. 20-30-е годы XIX века

      В конце 20-х - начале 30-х годов XIX века, по мнению Л. Шура, начинается новый этап развития русско-бразильских литературных связей, который характеризуется появлением первых переводов бразильской литературы на русский язык (58, С.77). Весьма символичен тот факт, что первым переводчиком бразильской литературы был А.С. Пушкин.

      В 1826 - 1827 годах он перевел стихотворение бразильского поэта Томаса Антонио Гонзаги, которое печатается в собраниях сочинений Пушкина под заглавием "С португальского" ("Там звезда зари взошла..."). Впервые на этот перевод обратил внимание Н. Лернер, опубликовав в No 4 "Русского библиофила" за 1916 год статью "Пушкин и португальский поэт" (328). В статье говорится, что впервые это стихотворение было напечатано П.А. Анненковым в мемуарах "Материалы для биографии Пушкина", а поправки и дополнения в описания хранящихся в Румянцевском музее бумаг внес И.Е. Якушкин. Внизу рукописи рукой Пушкина приписано: "Gonzago", таким образом, имя автора оригинального текста было указано.

      В своей статье Лернер предположил, что Пушкин сделал перевод непосредственно с оригинала, поскольку, зная итальянский и испанский языки [последний, по словам отца поэта, он выучил в зрелом возрасте] (328, С.75), он мог овладеть еще одним романским языком. Лернер также предположил, что Пушкин мог познакомиться с подлинником стихотворения в Одессе, где было много португальских моряков. В этой статье Лернер приводит оригинальный текст стихотворения и сообщает, что оно принадлежит циклу "Marilia de Dirceo" ("Дирсеева Марилия") Томаса Антонио Гонзаги, по прозвищу Dirceo, поэта "заокеанской аркадийской школы".

      В конце статьи Лернер высказывает свое мнение о переводе и дает краткую характеристику Пушкина-переводчика, который "выступает здесь со своими обычными чертами вдохновенного перелагателя, подчиняющегося чужим образам и настроениям лишь постольку, поскольку они соответствуют его эстетическому вкусу и изощренному чувству меры, и сплошь да рядом превосходит первоначального автора" (328, С.77). По мнению Лернера, Пушкин, сохранив в первых семи строфах своего переложения значительную близость к подлиннику, поубавил чувствительности в конце, в результате произведение под пером Пушкина преобразилось во всех отношениях к лучшему. Таким образом, Лернер первым обратил внимание на это стихотворение Пушкина, ранее печатавшееся во всех собраниях его сочинений без всяких комментариев. Кроме того, несомненный интерес представляют взгляды автора на перевод как на свободное переложение оригинала, который при необходимости следуют "улучшить". Такая точка зрения весьма характерна для литературоведения того периода.

      Четыре десятилетия спустя академик М.П. Алексеев в статье "Пушкин и бразильский поэт" (326) убедительно доказал, что Пушкин не был знаком с оригинальным текстом, а прочел его во французском переводе Эжена де Монглава, который перевел два центральных произведения бразильской литературы 18 века: "Дирсееву Марилию" Томаса Гонзаги и эпическую поэму Санта Риты Дурана "Карамуру". Работы этого французского американиста были известны русским читателям в 10-х начале 20-х годов XIX века. В переводе Монглава познакомился со стихотворением Гонзаги и Пушкин. Далее Алексеев утверждает, что интерес Пушкина к произведению Гонзаги не был случаен, его привлекла судьба бразильского поэта.