Русский фактор

«По законам геополитики Россия, независимо от того, кто ею управляет, занимает строго то место, которое Хэлфорд Макиндер называл геополитической “сердечной землей” (Heartland), и является наследницей одной из основных имперских традиций в мировой истории».

Генри Альфред Киссинджер (в объемном труде «Дипломатия», написанном в 1994 г.)

СССР располагал огромным ядерным и обычным военным арсеналом, поэтому внешний враг советскому коммунистическому строю был не страшен, а необходим для обеспечения собственного политического выживания. Исчезновение внешнего врага создало резкое «падение давления» в системе, снижение дисциплины подчиненных и деморализацию начальников, что вскоре привело режим к краху. Известная фраза академика Георгия Арбатова о том, что «мы (СССР) сделаем с вами (США) нечто страшное — лишим вас врага», оказалась пророческой в том, что его исчезновение привело к катастрофическим последствиям. Освободившись от образа врага в лице США, руководство СССР этим настолько расслабило советскую систему, что она перестала функционировать. Что касается Западного сообщества, то внутренний строй входящих в него стран и их основные международные институты (НАТО, ЕЭС/ЕС) выжили и получили дальнейшее развитие. Запад, в отличие от социалистического содружества, не нуждался для своего существования в наличии советской угрозы.

СССР остался в прошлом не потому, что «надорвался» в ходе гонки вооружений с США, отвечая американским «планам звездных войн». Советская политико-экономико-общественная система была создана в ходе борьбы с классовым противником внутри и вне государства. Эта система прошла серьезную проверку в годы Великой Отечественной войны и была предназначена для функционирования в ходе непрерывной борьбы с противником, в которой «мирные» фазы чередовались с военными периодами — до «полной победы коммунизма во всем мире». Главным преимуществом советской экономики считалась ее способность к милитаристской мобилизации ресурсов. Гонка вооружений холодной войны была экономическим эквивалентом вооруженного конфликта. Аналогично формулировались критерии устойчивости: политических институтов («руководящая и направляющая роль КПСС», ее борьба на различных «фронтах»), общественной системы («единство партии и народа»), межнациональных отношений («дружба и братство народов СССР», «советский народ как новая историческая общность»).

Пока эта стройная, хотя и крайне затратная система сохранялась, рассуждения об интеграции СССР в мировое сообщество были фантазиями. Миссия Советского Союза заключалась в способствовании реализации главной идеи «Манифеста коммунистической партии» — перехода от капитализма к коммунизму во всемирном масштабе. В сталинской конструкции Союза ССР роль государства играла коммунистическая партия. Своей структурой советское государство принципиально отличалось от западных стран. Его номинальный глава, правительство и парламент были лишь агентами реальной власти. Крах партии-государства неизбежно привел к распаду Советского Союза.

В СССР любые призывы к сближению с Западом, выходившие за пределы принципа «Мирное сосуществование есть форма классовой борьбы», определялись как «антисоветская пропаганда», призванная расшатать и ослабить советский строй изнутри.

Основополагающее охранительное значение для КПСС — СССР имел тезис о принципиальной несовместимости «двух миров», закономерной неизбежности их борьбы до «победы коммунизма во всем мире». При Никите Хрущеве эти идеи сопровождали упоминания о «мирном существовании государств с различным общественным строем», при Брежневе — о «разрядке международной напряженности». Политическому сближению с Западом ставились жесткие идеологические пределы. Воинственная риторика советского социализма с его установками на борьбу охраняла социалистический строй в союзных СССР странах «доктриной Брежнева». Отказавшийся от борьбы с классовым врагом «социализм с человеческим лицом» был для советского руководства опасен, так как предвещал разложение общественного строя и утрату власти. В то время как Чехословакия в период «пражской весны» подверглась советской военной оккупации, неосталинский режим Николае Чаушеску в Румынии имел возможность существовать.