Русский фактор

СНГ стало действенной формой «цивилизованного развода» бывших советских республик и рамкой для становления новых независимых государств, но оно изначально не было интеграционным механизмом. В 1990-х и в начале 2000-х годов на постсоветском пространстве преобладали центробежные тенденции. Изменение этого вектора произошло лишь в середине 2000-х годов, в форме не реинтеграции частей некогда единого государственного организма, а сближения образовавшихся на его пространстве новых самостоятельных государств на равноправной основе.

В ходе глобального кризиса 2008–2009 годов Москва ускорила процесс евразийской экономической интеграции. В 2010 году заработал ТС, в состав которого вошли: Белоруссия, Казахстан и Российская Федерация. С 2015 года официально действует ЕАЭС. К нему присоединились Армения и Киргизия. До 2014 года Москва рассматривала ТС как потенциально одно из двух слагаемых будущей «Большой Европы» наряду с Европейским союзом. В результате украинского кризиса этот проект оказался приостановлен.

Геополитический и экономический кризис, поразивший Россию в 2014–2015 годах, затормозил, но не остановил развитие интеграции в «Малой Евразии». В нынешних условиях есть необходимость и возможность развивать ЕАЭС в формате общего рынка, единого экономического и гуманитарно-культурного пространства при ведущей роли русского языка и культуры. Именно это, а не максимально возможная интеграция наиболее отвечает национальным интересам Российской Федерации.

Евразийский экономический союз сравнивают с ЕС. Многое в ходе создания ЕАЭС было заимствовано у западных соседей. Евразийская комиссия построена по образцу европейской, но направление развития ЕАЭС не подразумевает всеобъемлющее сближение входящих в него государств. Верховенство наднациональных органов ограничено экономическими вопросами. Общих конституции, парламента, президента в ЕАЭС нет, и они не предусматриваются в будущем. Это хорошо как для партнеров РФ, стремящихся сохранить свой суверенитет, так и для нее самой, получающей возможность сосредоточиться на собственном региональном развитии, а не на помощи государствам-соседям.

Согласившись с преимущественно экономическим характером евразийского интеграционного объединения, Россия должна уделять достаточно внимания Белоруссии, Казахстану и Армении. Это означает хорошее понимание их интересов при уважении и бережном отношении к ним и эффективное продвижение собственных интересов на пространстве Малой Евразии. Расширять его следует не в ущерб достигнутому уровню интеграции и не за счет российских интересов. Одновременно с этим ЕАЭС необходимо вписывать в мировую архитектуру экономических объединений, развивать сотрудничество с ЕС, Китаем, Вьетнамом, Турцией и странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (Association of South East Asian Nations (АSEАN)).

Малая Евразия, не став составляющей Большой Европы, имеет шансы стать компонентом общего экономического пространства Большой Евразии, включающего в дополнение к членам ЕАЭС Китай, Узбекистан, Монголию и другие соседствующие государства. После политической договоренности о гармонизации ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) можно ожидать реализацию инфраструктурных, энергетических и других совместных проектов. Таким образом, Большая Евразия ЕАЭС — ЭПШП может стать экономическим ядром макроконтинента Евразии.

Китай не может полностью заменить России Европу. Китайский и европейский рынки, условия ведения бизнеса на них, инвестиционный потенциал и технологические уровни ЕС и КНР сильно отличаются одни от других. Западные санкции негативно влияют на заинтересованность китайских компаний и банков в сотрудничестве с российскими партнерами. Российско-китайское сближение происходит не столько от того, что Россия активизировалась на Востоке, а потому, что Китай движется на Запад.

Поворот России на Восток, в сторону Азии, и в частности Китая, вызван не только антироссийскими санкциями со стороны стран Запада, но и ростом на рубеже XXI века экономического значения азиатских государств, отсталостью в развитии восточных регионов России в ситуации их нынешней беспрецедентной открытости внешнему миру и, таким образом, уязвимости. В 21-м столетии РФ обязана рассматривать себя как евро-тихоокеанскую державу, а поэтому активно действовать на восточном направлении.

После Азиатского кризиса 1997 года в АТР при ведущей роли КНР создается региональный финансовый порядок. Таким лидером в прошлом пыталась стать Япония, но в последние десятилетия Токио уступил это первенство Пекину. Страны Азии пришли к выводу о том, что в случае финансово-экономических кризисов они могут надеяться не на помощь Соединенных Штатов Америки, а на сотрудничество друг с другом.

Ставший последовательно главным мировым экспортером, ведущей экономикой Азии и второй экономикой мира по паритету покупательной способности Китай обладает огромными финансовыми резервами — 4 трлн долларов, которые являются мощным ресурсом проводимой Пекином внешней политики.