Читаем Русский язык в зеркале языковой игры полностью

Е. А. Земская отмечала, что «комическое или “серьезное” звучание тропа зависит от намерения автора» [Земская 1959:218]. Можно'добавить: оно зависит (и это неоднократно отмечалось) и от «настроя» слушателей. В рассказе «Публика» Тэффи описывает случай, когда юморист и профессор перепутали свои аудитории. Пришедшие на юмористическую лекцию хохотали уже заранее над каждым словом серьезной лекции, а юморист лез из кожи вон, но не добился улыбки на сосредоточенных благоговейных лицах своих серьезных слушателей. Действительно, принадлежность или непринадлежность к языковой шутке определяется в значительной степени общей (юмористической, сатирической, трагической и т.д.) окрашенностью текста, создаваемой другими средствами. В значительной степени, но не целиком. Можно указать два важных структурных различия между шуткой и «серьезным» текстом.

В шутке крайне желательна резкая оценочная противопоставленность обыгрываемых элементов. Ср. каламбур Н.Глазкова, где одно из обыгрываемых слов—товарищ положительно окрашено (во всяком случае так было до недавнего времени) и резко противопоставлено бранному слову тварь:

Я думал, что он товарищ,

А он презренная тварь лишь.

Этим же примером можно проиллюстрировать и другое, не менее важное структурное различие между каламбуром и его «серьезным братом», так наз. сил-лепсом.

Для каламбура характерен строгий порядок элементов: сначала слово, положительно окрашенное, потом — отрицательно окрашенное. Попробуем изменить порядок частей в приведенном двустишии Глазкова:

Я думал,: «Презренная тварь лишь!»

А он настоящий товарищ

Игра слов сохранилась, каламбур — исчез. Как и языковая шутка в целом, каламбур — судья, насмешник, но не льстец и комплиментщик И это справедливо не только в отношении каламбура, но и в отношении других видов языковой шутки. Общим правилом (чрезвычайно редко нарушаемым) является жесткое оценочное соотношение двух осмыслений: первоначальное нейтральное или положительное понимание внезапно сменяется отрицательно окрашенным. Ср.:

обицежутие, интертрепация,, оперативка, однозаразовые шприцы

(примеры из: [Гридина 1996]); шнапс-капитан (А. Чехов) [прототип—штабс-капитан]; памятник Первоопечатнику (И. Ильф) [прототип—Первопечатнику]; перепалочный пункт (журн. «Крокодил») [прототип—перевалочный); ерундиция\ филолух
, «Почему это на защите диссертации бгыло человек пятнадцать, а на банкете после—чуть не сто?»—«Стололазы» [прототип—скалолазы]; Отношение ревизора к делу было откровенно предвзяточным (журн. «Крокодил», пример из: [Земская 1992]).

Резюмируя сказанное, можно дать следующее определение каламбура: каламбур — это шутка, основанная на смысловом объединении в одном контексте либо

1) разных значений одного слова, либо 2) разных слов (словосочетаний), тождественных по звучанию (омонимов), либо 3) разных слов (словосочетаний), сходных по звучанию (паронимов), либо 4) псевдосинонимов, либо 5) псевдоантонимов.

Предлагаемое определение и связанная с ним классификация русского каламбура учитывают формальные признаки строения каламбура и близки имеющимся классификациям, в частности, классификации, предлагаемой в [Щербина 1958]. Развивая и распространяя на русский язык классификацию немецкого каламбура JI. Райнере, А. А. Щербина предлагает следующую «схему классификации семантако-звуковых основ каламбура в русском языке: 1) многозначность слова (включая переносные значения); 2) омонимия; 3) смежные общеязыковые и контекстуальные явления (созвучие и контаминация, мнимая этимология, разрушение фразеологии)» [Щербина 1958:14].

Поскольку, однако, ядром каламбура является смысловая связь между обыгрываемыми словами, то желательно наметать, кроме формальной, также семантическую классификацию каламбура.

Семантические типы каламбуров

Сделаем несколько замечаний о семантике каламбура — самых предварительных, и к тому же «суммарных», то есть не разделяющих строго семантику языка и семантику искусства, которые причудливо переплетаются в каламбуре.

Возьмем слово ПОЛ. Оно весьма «перспективно», поскольку за ним закреплены в языке два омонимичных значения: 1) ‘нижний настил в помещении’; 2) ‘признаки организма, обеспечивающие размножение’. Это — общеизвестно, но этого знания еще недостаточно для создания каламбура, самое трудное заключается в объединении этих далеко отстоящих смыслов каким-то общим смыслом, общей идеей, как это делается, например, в следующей шутке:

Раньше носили платья до пола, а теперь—до признаков пола.

Или в другой, более удачной:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих замков
100 великих замков

Великие крепости и замки всегда будут привлекать всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества. Московский Кремль, новгородский Детинец, Лондонский Тауэр, афинский Акрополь, мавританская крепость Альгамбра, Пражский Град, город-крепость Дубровник, Шильонский замок, каирская Цитадель принадлежат прекрасному и вечному. «У камня долгая память», – говорит болгарская пословица. И поэтому снова возвращаются к памятникам прошлого историки и поэты, художники и путешественники.Новая книга из серии «100 великих» рассказывает о наиболее выдающихся замках мира и связанных с ними ярких и драматичных событиях, о людях, что строили их и разрушали, любили и ненавидели, творили и мечтали.

Надежда Алексеевна Ионина

История / Научная литература / Энциклопедии / Прочая научная литература / Образование и наука
Цикл космических катастроф. Катаклизмы в истории цивилизации
Цикл космических катастроф. Катаклизмы в истории цивилизации

Почему исчезли мамонты и саблезубые тигры, прекратили существование древние индейские племена и произошли резкие перепады температуры в конце ледникового периода? Авторы «Цикла космических катастроф» предоставляют новые научные свидетельства целой серии доисторических космических событий в конце эпохи великих оледенении. Эти события подтверждаются древними мифами и легендами о землетрясениях, наводнениях, пожарах и сильных изменениях климата, которые пришлось пережить нашим предкам. Находки авторов также наводят на мысль о том, что мы вступаем в тысячелетний цикл увеличивающейся опасности. Возможно, в новый цикл вымирания… всего живого?The Cycle Of Cosmic Catastrophes, Flood, Fire, And Famine In The History Of Civilization ©By Richard Firestone, Allen West, and Simon Warwick-Smith

Аллен Уэст , Ричард Фэйрстоун , Симон Уэрвик-Смит

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Складки на ткани пространства-времени. Эйнштейн, гравитационные волны и будущее астрономии
Складки на ткани пространства-времени. Эйнштейн, гравитационные волны и будущее астрономии

Гравитационные волны были предсказаны еще Эйнштейном, но обнаружить их удалось совсем недавно. В отдаленной области Вселенной коллапсировали и слились две черные дыры. Проделав путь, превышающий 1 миллиард световых лет, в сентябре 2015 года они достигли Земли. Два гигантских детектора LIGO зарегистрировали мельчайшую дрожь. Момент первой регистрации гравитационных волн признан сегодня научным прорывом века, открывшим ученым новое понимание процессов, лежавших в основе формирования Вселенной. Книга Говерта Шиллинга – захватывающее повествование о том, как ученые всего мира пытались зафиксировать эту неуловимую рябь космоса: десятилетия исследований, перипетии судеб ученых и проектов, провалы и победы. Автор описывает на первый взгляд фантастические технологии, позволяющие обнаружить гравитационные волны, вызванные столкновением черных дыр далеко за пределами нашей Галактики. Доступным языком объясняя такие понятия, как «общая теория относительности», «нейтронные звезды», «взрывы сверхновых», «черные дыры», «темная энергия», «Большой взрыв» и многие другие, Шиллинг постепенно подводит читателя к пониманию явлений, положивших начало эре гравитационно-волновой астрономии, и рассказывает о ближайшем будущем науки, которая только готовится открыть многие тайны Вселенной.

Говерт Шиллинг

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука