Русский Ришелье

Сначала гостю предложили отменную буженину и изысканную рыбную закуску, затем наступил черед бульона с мясом, и наконец гостю довелось отведать вкуснейший мясной пирог. Вопреки россказням о тяге всех подданных русского царя к водке, пили только слабоалкогольное местное пиво.

В общем, обед получился отменный. Вот только воевода поначалу почти ничего не ел. Но к тому времени, когда подали второе блюдо, в трапезную вошел стрелец и что-то доложил по-русски воеводе. Тот сразу же перестал нервничать, у него появился хороший аппетит. А с пастором Афанасий Лаврентьевич завязал вежливый разговор.

После обеда Афанасий Лаврентьевич продолжал пребывать в благодушном настроении. Он предложил гостю прогуляться к полноводной Даугаве.

– Какой красивый вид! – восхитился пастор. К этому времени распогодилось, стало тепло почти как летом. Солнечным днем с небольшого холма были прекрасно видны уходящая вдаль широкая водная гладь, пойменные луга, живописный обрывистый берег, густые леса, старинный курляндский замок Крустпилс вдали – на другом берегу реки.

– А что за рукопись вы взяли с собой в Рауну? – поинтересовался воевода.

– Я перевел на латышский язык молитву «Отче наш» и собираюсь переводить Библию, – пояснил доктор богословия Янис Ятниекс.

– Разве, кроме вас, некому делать эту работу?

– Увы, немецкие пасторы плохо говорят по-латышски или же не говорят вовсе. А проповеди их порой сводятся к призывам во всем слушаться баронов. Многие латыши поэтому и не ходят в церковь, поклоняются древним языческим богам и хоронят покойников не на кладбище, верят в домовых и различных духов. Мои соотечественники нередко просто не знают немецкого.

– А что делают власти, чтобы бороться с суевериями?

Янис Ятниекс вздохнул и продолжил:

– У них есть только одно средство – карать. Чуть заметят, что крестьянин принес в жертву домовому черного петуха или поклоняется идолам, вместо того чтобы обратить его в истинную веру, объявляют колдуном. Чаще всего почему-то достается молодым женщинам: их признают ведьмами и сжигают на кострах. Власти отправляют крестьянина на каторгу за уклонение от причастия, привязывают к позорному столбу латыша, если он год не ходил в церковь. Чего же они добиваются?! Разве не любовью и милосердием привлекал к себе Господь наш Иисус Христос?! А заставлять ходить в церковь насильно, значит, отталкивать заблудшие души от Бога.

– И тем не менее вы тоже носите сутану?

– До прихода немцев моя страна не знала христианства вовсе. Здесь у Господа плохие слуги, но других-то никогда не было.

– Так уж и никогда?!

– Что вы имеете в виду?

– Я листал старинные летописи и знаю, что было здесь до прихода немцев, – начал свой рассказ русский воевода Царевичев-Дмитриева града. – Давно, полтысячи лет назад, здесь жили русские.

Воевода показал рукой на холм, находившийся на берегу впадавшей в Даугаву речушки Персе.

– Известно ли вам, герр Ятниекс, что местные латыши называют этот холм Русской горой? Здесь стоял замок славянского князя Вячеслава, данника князя Полоцкого. Князь, который пришел сюда с Руси, жил в деревянном замке вместе с дружиной, собирал налоги с местных племен, брал пошлину с проплывающих мимо торговых судов…

Афанасий Лаврентьевич смотрел на пологий холм и представлял себе большой деревянный замок, городок рядом, дружинников в кольчугах и шлемах, пристававшие к пристани ладьи с товарами…

– Называли этот город Кукейнос, – пояснил воевода Царевичев-Дмитриева града.

– А куда делся этот древний город?