Русский татарин

– Не надо, друзья, не надо! Стас, ты же умный человек! – почти взмолился Алеш Кркич. – Дениса тоже можно понять. Он всю жизнь искал родственников и, наконец, нашёл. И, я думаю, что тёте Розе будет плохо, если его бизнес заберёт банк.

Денис мгновенно успокоился и дружески похлопал его по плечу.

– Очень плохо, – согласился он. – Но мне не нужны ни деревенский дом, ни какой-то там земельный пай. Во-первых, за них много не дадут, а во-вторых…

– Отказываешься? Ты? – в очередной раз удивился Стас. – Не может быть! Не верю!

Алеш протестующее замахал руками.

– Надо брать. Должна же быть справедливость, и Денису должно быть счастье за тридцать пять лет одиночества.

– Вообще-то, я считал, что справедливость – это быть русским все эти тридцать пять лет, – вздохнул Денис. – Но зато есть и хорошая новость. Я бы сказал, даже отличная новость. А за неё я готов стать хоть самым последним папуасом, а не то, что татарином.

Он нагнулся над столом и жестом руки предложил сделать тоже самое своим нетрезвым друзьям.

– Открою вам тайну, – зашептал он, когда все сгрудились в узкий кружок. – Вчера я узнал, что моя мать оставила мне наследство. Что-то около двух миллионов евро. Завтра же я вылетаю в Казань. Если, конечно, по дороге в аэропорт меня не схапают.

– Россия – очень богатая страна, – вновь задумчиво произнёс Зоран.

– Богатая, – согласился Стас. – Два миллиона!

– Да не ори ты! – зашипел Денис, оглядываясь по сторонам. – Вдруг кто-нибудь услышит.

– Только ведь завтра суббота, – предупредил Алеш. – И в Татарстане, как и во всей России, никто не работает.

– Я поработаю. Любящим родственником, – в который раз усмехнулся Денис. – Думаете, мне так хочется лететь в эту Казань? Да плевал я на всех татар с тётей Розой вместе. Где они все были, когда я в детдоме без матери, без отца? Скулишь по ночам, как щенок. А никто, никто…

Алеш нервно побарабанил пальцами по столу.

– И на два миллиона плюнул бы! – Денис поблагодарил его взглядом. – Но без этих денег мне – хана. А потому, за два миллиона я землю жрать буду. Всех продам и всех куплю. Я даже пол могу сменить!

Официантка принесла большую бутылку водки и, услышав последнюю фразу, удивлённо вскинула бровь.

– Пошутил, – он чмокнул воздух губами.

Официантка засмущалась и ушла.

– И всё равно, ты, Дениска, – сволочь отменная, – произнёс Стас, разливая водку по рюмкам. – И ничто тебя кроме денег и баб не волнует. Из-за денег и баб ты и попал в такое положение. А помочь тебе некому. Как был ты без роду, без племени, без корней – так видно и останешься. А это плохо, очень плохо.

– Да плевал я! – Денис выпрямил спину и сладко потянулся. – С «бабками» легко обзавестись любой роднёй. Только свистни, сами набегут. Даже пингвины из Антарктиды. А хочешь, Стасик, я тебя усыновлю? А что? Буду, как сына, кормить, поить, а взамен твоей Алёнки привезу тебе из Казани чернявую красотку под метр восемьдесят вот с такими…

Он обрисовал в воздухе что-то вроде женского бюста пятого размера.

– Себе привези! – огрызнулся Стас.

– Не хочешь чернявую красотку из Казани, купим тебе двух шведок, – как ни в чём не бывало, продолжил Денис. – С ними ты быстро забудешь и родню, и племя. И нас с Алешом. Шведки-то сладкие, евросоюзные. Не то, что твоя костлявая Алёнушка.

– Слушай, ты! – Стас поднялся из-за стола.

Алеш протестующе замахал руками.

– Не надо, друзья, не надо! – попросил он – Такой счастливый день! Давайте лучше выпьем за маму!

– За маму! – согласился Зоран и поднял наполненную до краёв рюмку.

Денис закусил губу.

– Но ведь она меня бросила! Ещё одна артистка. А теперь откупается. Никогда её не знал, да и… – не чокаясь, он выпил и налил себе ещё. И ещё, и ещё.

Что произошло потом, Денис помнил только отрывочно. Помнил, что перед тем как сесть в такси, долго прощались. По русскому обычаю.

– О, Денис! – Зоран произнес его имя, сделав ударение на первом слоге. – Я читаю Набоков на инглиш. А как Владимир Набоков звучит в оригинале, на татарском языке?

Такого вопроса не ожидал никто. Даже всезнающий Стас, которого Денис почти нёс на руках.

Нёс и не растерялся.

– Эй, ты! – пьяно крикнул он куда-то в темноту. – Можешь для нашего дорогого гостя из Словении прочитать что-нибудь из Владимира Набокова на оригинальном татарском языке?

Из темноты на свет шагнула немолодая женщина, понятно, что видавшая виды проститутка.

– За тысячу рублей, – произнесла она спокойным хрипловатым голосом. – Хоть Рабиндраната Тагора.

Алеш вынул бумажник и протянул проститутке тысячную купюру.

– Владимир Набоков! – с пафосом объявила проститутка. – Исполняется на родном татарском языке. Тындр – шмындр – лолита – шешбеш, шуберт – гумберт – бельбюль – маракеш!

Проститутка поклонилась и шагнула назад в темноту.

Все вопросительно посмотрели на Дениса.

– А что вам не нравится? Татарский язык очень, знаете ли, поэтичный, – Денис вдруг звучно икнул и стал падать.

Смуглокожая официантка отвезла его к себе домой. Но этого он уже не помнил.