Русский всадник в парадигме власти

Эти школы продолжали свою деятельность в Москве до 1719–1721 гг., после чего также были переведены в Петербург[887]. Там обучение продолжилось в формах, сложившихся в Москве: кавалерийское искусство составило часть универсального европейского образования. Можно предполагать, что физическая активность осталась в русле приоритетных направлений. Об этом косвенно свидетельствует «План всенародного обучения» сторонника европейской образовательной системы боярина Ф. С. Салтыкова, представленный в том же 1712 г.: согласно ему, образованные русские юноши должны были уметь «на лошадях ездить, на шпагах биться, танцовать для обороны собственной и изящества»[888].

Очевидно, эти первые московские школы не могли дать петровской кавалерии ни стабильной поставки новых кадров, ни их качественной подготовки. Тем не менее их деятельность сложно переоценить: обе они послужили к формированию новой российской военно-придворной элиты и одновременно к усвоению западноевропейской культуры.

2.1.4. ВЕЩНЫЙ МИР РУССКОГО ВСАДНИКА ДО И ПОСЛЕ ПОЛТАВСКОГО ТРИУМФА

К концу Московского царства Россия была страной с весьма неоднородной культурой; вещный мир подчеркивал этнические различия множества населяющих ее народов. Общероссийского костюма как категории еще не существовало: на рубеже XVII–XVIII вв. он не осознавался совсем, либо понимался как совокупность национальных одежд различных этнических русских групп[889]. Здесь был хорошо известен и европейский, и азиатский костюм. Иноземные путешественники, дипломаты, купцы, военные, врачи и зодчие бывали на Руси с давних времен. Их одежды зачастую становились основой новых форм, которые впоследствии считались русскими.

«Немецкое», т. е. европейское платье было известно в допетровской России как ездовое (выездное, парадное)[890] и как неформальное. Юпы, курты, кабаты, гусарские шубы, немецкие шляпы и башмаки были в числе снаряжения придворных потешников, царевичевых стольников, а затем и самих царевичей с 1630‐х гг.[891] И. Е. Забелин приходит к выводу, что «малолетние сыновья царя Михаила и почти весь их штат одеты были в немецкое платье»[892]. Известно пристрастие к европейской одежде, тканям, конскому убору, оружию и другим предметам домашнего обихода боярина Н. И. Романова[893]

. Отдельные предметы европейской одежды имелись у царей, сановного дворянства и придворных низкого ранга, чей костюм представлял причудливое смешение относительно самостоятельных и заимствованных элементов. Во второй половине XVII в. интерес к чужеземной культуре стал настолько велик, что в августе 1675 г. последовал указ царя Алексея Михайловича «О неношении платья и нестрижении волос по иноземскому обычаю чтоб… тако ж и платья, кафтанов и шапок, с иноземских образцов не носили, и людям своим потому ж носить не велели»[894]. Этот указ, разграничивший разрешенную «русскую» и запрещенную «иноземную» одежду, относился к последним месяцам правления Алексея Михайловича.

Его преемник царь Федор Алексеевич не был сторонником «многодельных» и многослойных, долгополых одежд; им на смену пришли другие, более удобные формы. Образцом послужило современное царю польское платье. Неофициальным дополнением новой моды стало брадобритие[895]. Эта программа по преобразованию внешнего облика была довольно прогрессивной, но, рассчитанная на узкий круг придворных, не могла послужить основой создания общероссийской моды[896].

Ключевым моментом в развитии русского вещного мира как универсальной категории стали петровские реформы — одно из переломных для страны событий. Именно в это время ее население принудительно вовлекается в европейский культурный ареал: европейская мода вводится как императив сначала среди придворных, а затем и в самом широком кругу[897].

Радикальные изменения начались с единоличным правлением Петра I (1696). Знаковым стало возвращение царя из Великого посольства в конце августа 1698 г., сразу после чего «на торжественном приеме боярства в Преображенском он начал резать боярские бороды и окорачивать кафтаны»[898]. Та же сцена повторилась через несколько дней на пиру у генералиссимуса А. С. Шеина[899]. Новый облик подданных[900] стал частью культурных реформ, призванных превратить Россию в европейскую державу.

После указа о бритье бород была начата разработка статута первого российского ордена — ордена Св. апостола Андрея Первозванного, который почитался как покровитель России[901]. Оба начинания были задуманы Петром во время его пребывания в Англии: там был сделан эскиз будущего ордена, там же были наняты два «балбера» (брадобрея)[902]

.

На настоящий момент выявлено более 40 «костюмных» и «околокостюмных» Высочайших указов и постановлений Св. Синода с Высочайшей резолюцией, изданных за время правления Петра I. Их можно условно разделить на несколько блоков:

1) о европейском внешнем виде подданных;

2) о военной и гражданской униформе;

3) о наградной системе и знаках отличия;