Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Курс на такое «невмешательство», однако, оказался весьма скоротечным. Мукденское сражение (19 февраля – 10 марта 1905 г.), хотя и было победоносным для Японии, показало, что ресурсы страны на исходе и затягивание войны чревато для нее экономическим крахом. В такой ситуации военное ведомство Японии, которое, вновь почувствовав себя «на коне», могло позволить себе открыто пренебречь мнением оппонентов, приняло решение ассигновать на нужды вооруженного восстания в России миллион иен[651]

. В конце марта это решение получило формальное одобрение японского правительства.

«Джон Графтон» и подготовка вооруженного восстания в России

Женевская межпартийная конференция сыграла известную роль в установлении временного альянса российских партий. Главную цель его явные и тайные вдохновители видели в том, чтобы организовать серию вооруженных акций в России и тем самым дестабилизировать внутриполитическое положение в стране. Центральное значение в этом плане придавалось вооруженному восстанию в Петербурге, которое должно было начаться летом 1905 г. Для его подготовки Акаси и Циллиакус привлекли Азефа, который не только был посвящен во все подробности, но и должен был возглавить «Объединенный комитет» (или «Объединенную боевую организацию», ОБО) для подготовки приемки оружия в России и руководства восстанием[652]

. Поскольку даже с учетом эсеровской организации в столице сил для проведения восстания явно недоставало (по подсчетам организаторов, для этого требовалось порядка 12 тыс. боевиков), было решено привлечь Гапона с его рабочими обществами. Согласие Гапона считалось обеспеченным самим фактом его участия в Женевской конференции.

По сравнению с числом партий, подписавших апрельские декларации, количество участников практической реализации женевских решений значительно сократилось. Однако и оставленные «в деле» организации были представлены весьма своеобразно: не своими официальными учреждениями, а отдельными, особо доверенными лицами, отобранными инициаторами предприятия. Естественно, что в таких условиях успех дела всецело зависел от личных качеств его участников. Что же касается руководящих партийных органов, то они информировались о ходе дела редко и запоздало. Так, доклад Чайковского «О морском транспорте» был представлен Заграничному комитету ПСР только в августе 1905 г.[653]

, а его переписка с Гоцем по вопросам приемки оружия на месте шла вплоть до середины этого месяца, когда пароход «Джон Графтон» с оружием на борту был уже в пути и изменить что-либо было невозможно.

Делая ставку на Гапона в агитационном «прикрытии» всей операции, организаторы закупки и доставки в Россию оружия не ошиблись: Гапон с энтузиазмом принял предложение участвовать в подготовке вооруженного восстания. Эта роль не только соответствовала его ультрарадикальным настроениям, но и помогла бы ему вернуть имидж народного вождя, который к лету 1905 г. уже изрядно потускнел. К тому же в этом начинании Гапон получил поддержку со стороны своих ближайших соратников по петербургскому Союзу рабочих. Видный деятель Союза рабочий Н.П. Петров на встрече с Циллиакусом, Чайковским и Азефом и в присутствии самого Гапона, говоря о настроениях петербургских рабочих, заявил, что «вопрос лишь в оружии»: «Если бы было возможно добыть его, то … революция могла бы вспыхнуть в любой день, так как рабочие ждут только гапонова приказа»[654].