Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Этот шаг воевода предпринял по собственной инициативе, но уже 27 мая только что вернувшийся из войска Сапеги М. Сухтицкий был послан с той же целью «к Жмоцкому рубежу»[380]. 10 июня датировано распоряжение царя виленскому воеводе послать в Жемайтию одного из своих «капитанов», чтобы «учинились под государскою высокую рукою». Текст соответствующей грамоты был отправлен 13 числа[381]. В тот же день указание послать своего представителя в Жемайтию получил и А.Л. Ордин-Нащокин.

Настойчивость, проявленная русскими властями, вполне понятна. Подчинение Жемайтии — одной из тех немногих земель Великого княжества, которые еще не подчинялись русской власти, привело бы к тому, что на мирных переговорах, срок начала которых приближался, предметом обсуждения стал бы только вопрос об отношениях между Русским государством и Польским королевством.

А.Л. Ордин-Нащокин со всей ответственностью отнесся к исполнению данного ему поручения. Он отправил в Жемайтию знакомого курляндца Дирка Лемберга. Для успеха миссии он снабдил посланца «листом» к одному из влиятельных жмудских каноников от его дяди[382]. О результатах этой поездки нам ничего не известно. Больше мы знаем о посольстве, которое к литовскому войску под Биржи отправил кн. М. Шаховской. В его состав вместе с русскими офицерами вошли духовные лица обоих исповеданий — православного (игумен монастыря в Евье Пахомий и священник Данило Дорофеев из виленского монастыря Св. Духа) и католического (игумен Иван Кризостом Глинский, «Жмудлинковского монастыря каталицкие веры»). Посольство двинулось в путь 25 июня[383]

. Уже после его отправки, 27 июня, и полоцкий воевода кн. Д.А. Долгорукий получил царский «указ» отправить своих посланцев в Жемайтию[384]. Посланцы М. Шаховского благополучно добрались до литовского лагеря под Биржами, но итог переговоров оказался неутешительным. Полковники и ротмистры заявили, что «хотят быть у польского короля по-прежнему, потому что, де, у них ныне король есть»[385]. Посланцы вернулись в Вильно 16 июня, и к этому времени стало ясно, что расчеты на подчинение Жемайтии нереальны.

В отличие от советников царя А.Л. Ордин-Нащокин увидел в событиях, происходивших в Жемайтии, серьезные поводы для беспокойства. Докладывая об исполнении данного ему поручения, он обращал внимание на то, что после взятия Бирж литовские войска хотят идти «под Диноборок». Он советовал скорее выслать войска к Браславлю, Икажно и Динабургу[386].

Как бы то ни было планы относительно Жемайтии не осуществились, и это следовало учитывать при составлении инструкций русской делегации на переговорах под Вильно.

Работа над «большим наказом» для послов была завершена 10 июня во время пребывания царя в Полоцке[387]

. 13 июня, когда состоялось торжественное «освящение» отобранного у униатов храма Св. Софии[388], в этом храме русские представители во главе с кн. Н.И. Одоевским были «у руки» перед отъездом на место переговоров[389].

«Большой наказ»[390], врученный послам при их отъезде, содержал прежде всего подробное изложение причин, заставивших Алексея Михайловича принять решение о войне, набрать войско и нести немалые расходы на его содержание. «Великие» послы должны были также сформулировать предварительные условия мира: передача под русскую власть всех «городов» Великого княжества Литовского, возвращение в них всех тех людей, которые «вышли в корунные городы»; выплата царю возмещения за понесенные убытки. Остальное содержание документа было посвящено детальному обоснованию русской версии причин войны и изложению позиции русской стороны по ряду второстепенных сюжетов (о перебежчиках, купцах и др.).

Изложенные условия представляли собой максимум того, чего могли рассчитывать добиться на переговорах русские представители, и их следовало объявить на первом этапе переговоров, чтобы выяснить реакцию на них другой стороны и чтобы была возможность от чего отступать в случае необходимости.