Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В царской ставке при обсуждении этого вопроса пришли к иному решению. В резолюциях думного дьяка Лариона Лопухина на поданные Яном Корсаком «статьи» было отмечено, что «до совершения доброго дела» (т. е. до избрания Алексея Михайловича польским королем. — Б.Ф.) царь не может разрешить не присягнувшим ему шляхтичам приезжать на земли, находящиеся под его властью, а что касается созыва сеймиков, то Корсаку было сообщено, что «государь указал послать свои государевы грамоты в поветы»[654].

Таким образом, сеймики созывались по распоряжению царя, а в их работе могли участвовать только те шляхтичи, которые ранее принесли присягу царю. 12 декабря в Вязьме в походной ставке были подготовлены тексты соответствующих грамот. Информируя шляхту о результатах переговоров под Вильно, царь предписывал «учинить сеймики и выбрать поветовых послов дву человек», которые должны будут направиться на сейм, когда получат соответствующие указания от «великих» послов. Выбранным послам царь предписывал «наказать накрепко, чтоб будучи… на сойме, о нашем великого государя о начальном деле о обраний… радели». Королевским посланцам, которые приедут с предложением о созыве сеймика, следует сообщить, что «по царского величества указу поветовые послы… готовы». Грамоты заканчивались предписанием сообщить царю имена послов и «что им в ынструкцыю напишите»[655].

Все это означало резкий разрыв с традиционными нормами политической жизни Речи Посполитой. Сеймики созывались по указу царя (а не короля — главы Польско-Литовского государства), в их работе могли участвовать только шляхтичи, присягнувшие царю, и им предписывалось, какие они должны принять решения. Не имело прецедентов в практике политической жизни Польско-Литовского государства и предписание сообщить царю содержание «инструкций», которые шляхта выдаст своим послам на сейм. По расчетам царя и его советников, избранные таким способом послы на сейме должны были стать на нем своеобразной «группой натиска» при решении вопроса об избрании царя на польский трон.

К 21 декабря царские грамоты в поветы были присланы в Витебск с предписанием разослать их в соответствующие места[656]

. В соответствии с этим в Витебске и Орше соответствующие сеймики были созваны и приняли свои решения уже 27 января 1657 г., другие сеймики собрались 2 февраля[657]. Как показывает знакомство с материалами, отложившимися в архиве Посольского приказа[658], большая часть собранных таким способом сеймиков выбрала послов и приняла угодные царю решения, предписав послам добиваться избрания Алексея Михайловича на польский трон. От этого правила отклонилась только инструкция шляхты Гродненского повета, в которой предписывалось добиваться изгнания из Речи Посполитой «иноверцев» и оплаты содержания войску из доходов от имений тех, которые были «виною пагубы отчины»

[659]. Некоторые сеймики ходатайствовали о выплате для избранных послов содержания из царской казны[660]. Однако в некоторых поветах отказались следовать полученным предписаниям. Более дипломатичную форму избрал сеймик Слонимского повета. Шляхтичи просили у царя дополнительных указаний, как им следует выбирать послов на сейм[661]

. Более решительную позицию занял сеймик Волковыского повета, участники которого заявили, что «сейм… за грамотою короля его милости имеет быть»[662]. Однако возражения участников сеймика были связаны не только с этим. В своей грамоте, адресованной царю, они напоминали Алексею Михайловичу, что уже присылали своих послов в Вильно, и тогда они «к до[го] вору, ни к думе припущены не были» и так «стало великое безчестие супротив славы народу нашего». Участники сеймика выражали опасения, что их послы могут встретиться на сейме с таким же приемом[663]. В этих опасениях они не были одиноки. Новогрудский воевода Петр Вяжевич, один из немногих присягнувших царю литовских сенаторов, в своем письме к послам Новогрудского воеводства к царю просил передать Алексею Михайловичу свой совет, чтоб царь не посылал их на сейм, также напоминая о том, что «на прошлом Виленском съезде послов наших комиссары Речи Посполитой не приняли»[664].