Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В особом письме на имя Н.И. Одоевского, врученном Яну Корсаку, комиссары ходатайствовали о прекращении осады Старого Быхова и чтобы в эту крепость был «вольный путь и проезд»[687]. Среди предложений был и пункт о возвращении униатам церкви в Вильно[688]. Комиссары проявили заботы и о собственных интересах. Ян Корсак должен был ходатайствовать о возвращении владений всем представителям Великого княжества Литовского, участвовавшим в переговорах, а также целому ряду других лиц. Особую активность проявил при этом маршалок литовский К. Завиша, ходатайствовавший о передаче ему ряда владений, принадлежавших другим лицам — Кашпирской волости на Смоленщине, Белицы и двора в Вильно — бывших владений Януша Радзивилла. Кроме того, он просил освободить его владения от налогов. Чтобы расположить к себе царя, маршалок послал ему в подарок часы, принадлежавшие ранее Владиславу IV[689]. Немалую предприимчивость обнаружил и сам посланец комиссаров Ян Корсак, просивший не только вернуть ему «полаты» в Вильно и земли в Полоцком и Бельском уездах и в Ошмянском повете, но и пожаловать ему Мигновичи на Смоленщине

[690]. Эти факты показывают, что одна из главных целей миссии Я. Корсака состояла в том, чтобы, используя заинтересованность царя в поддержке литовских магнатов и шляхты на будущем сейме, добиться немедленного восстановления (в той или иной форме) литовской власти на землях на запад от Березины.

Царь и его советники оказались в достаточно сложной ситуации. Комиссары добивались от царя ряда важных уступок, обещая лишь, что они окупятся в будущем, и не давая никаких гарантий. Вместе с тем нельзя было безоговорочно отклонять все просьбы, чтобы не вызывать у будущих избирателей отрицательной реакции и не привести тем самым к провалу кандидатуры царя на сейме. Положение было тем более сложным, что у русского правительства не было каких-либо контактов с магнатами и шляхтой Короны и оно могло каким-то образом воздействовать на них лишь через магнатов и шляхту Великого княжества.

Как показывают ответы царя на «статьи», привезенные Я. Корсаком, в царской ставке договорились решение главных, принципиальных вопросов отложить до того времени, как определится результат работы сейма, и одновременно удовлетворить разного рода конкретные просьбы от значимых лиц, поддержка которых на сейме могла бы понадобиться. Неудивительно, что большая часть просьб общего характера была отклонена в той или иной форме. Так, царь отказался выводить свои гарнизоны до того, «как то доброе дело в совершенье придет». Не разрешил царь вернуться в свои владения шляхте, которая не принесла присяги[691]. Из общих просьб была удовлетворена лишь одна: царь разрешил шляхтичам «присылать урядников», чтобы познакомиться с состоянием их владений, но эти «урядники» должны были «стацыи (расходов на свое содержание) не имать и не владеть»[692]

.

Вместе с тем царь разрешил выпустить пленных, об освобождении которых ходатайствовали комиссары[693], и разрешил комиссарам (но не другим шляхтичам) «своими имениями владеть и самим жить и урядников посылать»[694]. Если Я. Корсаку были возвращены лишь его имения в Полоцком уезде и Ошмянском повете[695], то отношение к просьбам К. Завиши было гораздо более внимательным — он получил не только бывшие владения Януша Радзивилла, но и «соболей на триста рублев»

[696]. Царь разрешил также снять осаду с Быхова, приказал послать В. Госевскому 10 бочек пороху «безденежно» и «указал своим государевым ратным людей на шведа помогать»[697]. Эти указания царя — еще одно свидетельство особой заинтересованности царя в установлении контактов с подскарбием и польным гетманом Великого княжества Литовского.

Не успели закончиться переговоры с Яном Корсаком, как в царской ставке стали появляться один за другим посланцы литовских гетманов. 28 ноября приехал в Витебск и 6 декабря в Вязьме был принят царем посланец гетмана В. Госевского полковник Казимир Жеромский, отправленный в царскую ставку еще до приезда к гетману А.С. Матвеева[698]. Выбор в качестве посланца одного из наиболее видных и близких к гетману офицеров говорит о важном значении его миссии.

Официально он передал царю грамоту Яна Казимира, в которой сообщалось, что король поручил гетману «сослатца» с русскими воеводами для совместных действий против шведов[699]

, и грамоту гетмана сходного содержания[700], Однако, когда начались переговоры К. Жеромского с доверенным лицом царя — Ф.М. Ртищевым[701], вопрос об организации военных действий против шведов на них вообще не обсуждался. Правда, вопреки обычаю, записи переговоров не велись, и Ф.М. Ртищеву было приказано отвечать на все предложения только «словесно»[702]. Однако краткий перечень вопросов К. Жеромского и ответов на них был послан еще находившемуся у гетмана А.С. Матвееву[703], и знакомство с этим текстом[704] позволяет составить общее представление о целях этой миссии, которую обе стороны окружали какой-то тайной.