Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Для представлений А.Л. Ордина-Нащокина о возможных условиях мира очень характерным является другой совет царю, содержащийся в его письме. Он советовал, заключив на «урошное время» перемирие со шведами, вступить в соглашение с курляндским герцогом, чтобы русская торговля с Западом пошла из Царевичева Дмитриева (так был назван Кокенгаузен после его взятия русскими войсками) через курляндские порты, минуя Ригу. Так как все земли, с которых шли в Ригу товары, находились в начале 1656 г. под русской властью, это поставило бы живших торговлей жителей города в трудное положение. «И рижаня, — писал Ордин-Нащокин, — такую тесноту видя, учнут свободы сыскивать, а бес торговли жить не учнут»[852]

. По мысли русского политика принятые меры должны были привести к мирному переходу Риги под русскую власть. Сходные мысли он продолжал развивать в дальнейшем. Сохранился недатированный фрагмент письма, в котором он настаивал, что следует проявить милость к «мещанам» Юрьева Ливонского (Тарту), незадолго до этого занятого русскими войсками. Он с неудовлетворением писал о том, что после занятия города командующий кн. А.Н. Трубецкой, обещав мещанам царскую милость, не подтвердил их прав «и о ратушном суде не ведают, будет ли». Если их права будут подтверждены, — писал он, — «о свеянах, де, тужить тех городов лифлянские мещане не станут, для того что налоги от свеян великие». Еще более важно, что, если мещане Юрьева будут довольны русской властью, получат подтверждение своих прав, «тому станут верить в Риге, и в Ругодиве, и в Колывани и в Вольмере мещане и, над тем уверяясь, тож мыслить учнут»

[853]

. Таким образом, по мнению воеводы, предоставление «прав» юрьевским мещанам способствовало бы переходу на русскую сторону таких городов, как Вольмар, Рига, в то время как русское правительство готово было отказаться от притязаний на эти города ради заключения мира со Швецией.

После соединения казацкого войска с армией Ракоци события стали развиваться быстро. Соединенная трансильвано-казацкая армия двинулась на север — целью похода было снятие осады с Кракова, в котором находился шведский гарнизон, и переход столицы Польского королевства под власть Ракоци. По пути армия не сталкивалась с серьезным сопротивлением. Правда, магнаты и шляхта не присоединились к трансильванскому князю, как он рассчитывал, но и сопротивления не оказывали, заявляя о своем нейтралитете. Так же повели себя власти крупных городов — Львова, Самбора, Перемышля. На реке Сан трансильванско-казацкая армия столкнулась с коронными войсками во главе с гетманом С. Потоцким, но тот отступил, не вступив в сражение. Осаждавший Краков корпус Е. Любомирского также отступил, сняв осаду, и 28 марта н. ст. произошел торжественный въезд Дьердя Ракоци в Краков, где был размещен большой трансильванский гарнизон (2.500 чел.). Войска гетманов отступали, не препятствуя продвижению вражеской армии. На 30 марта был назначен сбор посполитого рушения под Сольцем, но шляхта в указанном месте не собралась. Во второй половине марта перешли в наступление и войска Карла Густава. 21 марта под Торунем к его войску присоединился 4-тысячный корпус, присланный курфюрстом. Войска Дьердя Ракоци и Карла Густава двинулись навстречу друг другу. Соединение сил союзников серьезно ухудшило бы положение противостоящих им войск коронных гетманов[854].

К этому времени в Москву стала поступать самая разнообразная информация о событиях, происходивших в Речи Посполитой. Одним из ее источников стали сообщения посланцев Яна Казимира и сената, которые в различных числах марта достигли Москвы, другим — сообщения русских представителей при литовских гетманах — А.И. Нестерова и А.С. Матвеева, которые постоянно направляли царю свои «отписки». Кроме того, о происходящем в Речи Посполитой регулярно присылал донесения виленский воевода М. Шаховской и другие воеводы пограничных городов.