Рысюхин, ну вы и заварили!

Посидели, пообедали — ну, и отметили, но в меру. Поговорили тоже. Среди прочего, разумеется, посокрушались, что начальство «пожадничало» на бант к ордену для Леопольда Гавриловича, моего миномётчика. В отличие от «покупных» наград бант под умбоном «Имперского щита» означал спасение значительного числа гражданских. Немного поразвлеклись гаданиями — то ли власти не сочли население Червеня и окрестностей значительных, то ли решили, что их в любом случае спас бы на изнанке военный комендант города. Он, кстати, бант получил, но к другому ордену, формально равному, но менее ценимому в офицерской среде «За доблестную службу». Но особо на тему «маловато дали» распространяться не стали — и место не то, и чтоб богов не гневить, поскольку главная награда, по мнению всей дружины, что все — почти все — живы.

У Маши всё же начались странности в пищевом поведении, а я уж надеялся, что все эти разговоры просто байки, дед, в свою очередь, почти уверился, что попросту достаточно сильных магов это не касается, как и большинство инфекций, но вот — случилось. Правда, в сравнительно лёгкой форме: она всего-то намазывала копчёное сало клубничным вареньем и ела без хлеба с выражением настоящего блаженства на лице. Но другим не предлагала, к счастью. Посидели не больше часа, подняв при этом ровно три тоста, и стали собираться домой.

Кстати, нам пытались предложить среди закусок нашу же щучью икру, только по цене почти втрое больше закупочной. Как-то они чересчур размахнулись, на мой взгляд. Или нам не доплачивают, или посетителей грабят, потому как перевозка товара на шестьдесят километров и его раскладывание по тарелочкам не может стоить вдвое дороже, чем он сам. По моему личному мнению. Но разговаривать об этом я буду не с официантом или администратором зала, даже не с директором ресторана, а с представителем Гильдии в Дубовом Логе.

По дороге увидели вывеску лавки с фотографическими принадлежностями и дружно решили обзавестись своим фотографическим аппаратом и всем прочим имуществом, чтобы не связываться со всякого рода «тварьческими личностями» по всякому поводу. Дед заявил, что в молодости занимался фотографией, правда, на более совершенной плёночной технике, но общий перечень имущества себе представляет и поправку на эпоху взять более-менее сумеет. Это его «более-менее» несколько смущало, но решили, что коллективный разум победит. Ну, а когда Гончарик попросил разрешения обратиться и сказал, что один из наших «огневиков» хвастался, что у него дядька — фотограф, и он ему помогал в ателье и вовсе успокоились. Назначим его главным, выделим бюджет — и пусть докупает, если мы чего-то не учтём.

Аппаратов было несколько, разных фирм, один назывался и вовсе смешно — «Лейка»! Ещё бы «тазиком» назвали! Хотя, судя по размеру, скорее «фляжкой». Но дед вдруг возбудился, сказал, что мы «тундра непроходимая» и «ничего не понимаем в хорошей технике», после чего заявил, мол, эта самая «поливайка» лучшее, что вообще можно купить не только в этом магазине, но и вообще. А как обрадовался продавец нашему выбору! Эта самая лейка стоила чуть не в два с половиной раза дороже любого другого аппарата, хоть и выглядела невзрачно, а потому лежала в лавке уже очень долго. На радостях, что избавился от этого «белого слона» лавочник даже подарил нам пачку фотобумаги на тридцать листов и красный фонарь для проявочной комнаты. Но и так, увидев конечный ценник Старокомельский усомнился:

— А оно нам точно нужно? Может, будем вызывать этого, «художника светописи», мать его ити?

— Иван Антонович! Это же три комплекта полевой формы. И один ботинок сверху. А пользы сколько? И на дальние выезды с собой брать можно, для иллюстрированной отчётности. И личный состав фотографировать для личных же дел.

— Ну, если так смотреть — может, два возьмём?

Он думал, что пошутил, ага. А я подумал — и докупил ещё один аппарат, более солидный, студийный — по уверениям лавочника, идеально подходил именно для портретной съёмки в помещении. Правда, к нему пришлось докупать фотопластинки, поскольку «Лейка», купленная раньше, «питалась» киноплёнкой, и кое-какие реактивы, что ещё увеличило ценник. Но по сравнению с тем, сколько мы сэкономили на одной только взрывчатке, всю покупку можно считать бесплатной! Об этом я и напомнил тихонько своим офицерам, после чего и у них лица разгладились. А Ульяна с Машей притащили целый чемодан, в самом что ни на есть буквальном смысле, красивых рамочек для фотографий, непрерывно сокрушаясь, что тут их слишком мало — и по количеству, и по выбору.

Хорошо, что в фургоне есть багажный отсек сзади! Туда запихали всё, кроме самих камер и «оптического увеличителя» — эта тонкая механика поехала в кабине, укутанная и увязанная к спинке сиденья ремнями. Хозяин лавки лично помогал нам грузиться, а потом махал рукой с крылечка и приглашал приезжать ещё. Приедем, разумеется — расходные материалы потому так и называются, что постоянно расходуются. Но нескоро — и так закупились изрядно.