Рысюхин, ну вы и заварили!

— Я, как вам может быть известно, помимо того, что Император, ещё и Председатель Высшей аттестационной комиссии. Конечно, сей орган, как правило, занимается вопросами соответствия своему званию штаб-офицеров и генералов. Но в учредительных документах на его создание речь идёт об офицерах вообще. Ну, а поскольку при отражении Волны вы были приравнены к военнослужащим действительной службы… Слушайте выдержку из Приказа!

Офицеры вытянулись «смирно». Из зачитанного документа следовало, что проведённый бой был засчитан, как сдача практического экзамена боем, по результатам чего, с учётом ранее вручённого Высочайшего благоволения и выслуги лет, Старокомельскому было присвоено очередное звание капитана от инфантерии, а Нюськину — внеочередное артиллерии поручика. Просто дождь наград, иначе не скажешь! И это явно неспроста, соглашусь с дедом, что происходящее — знак и сигнал кому-то ещё, а мы просто удобный повод и инструмент для его подачи. Тем временем Император перешёл к Маше.

— Говорите, Воздухом себя поддерживаете? Надо сказать, весьма похвальный уровень владения стихией, для вашего уровня и вовсе, можно сказать, выдающийся!

— Благодарю, Ваше Величество. Попытка играть одновременно на нескольких духовых инструментах очень хорошо развивает навыки контроля потоков.

— Хм, интересный вариант тренировки, нужно будет взять на заметку. Что сказать — повезло моему вассалу: и умница, и красавица, и духом сильна.

— Нам тоже с ним повезло, Ваше Величество.

— Главное, чтобы вы и дальше так считали. А пока — слушайте Указ!

В формуле награждения было и то, что приняла командование одним из подразделений, и своевременная доставка боеприпасов и подкреплений «непосредственно на линию боя», и своевременную доставку донесений и приказов между ведущими бой войсками и штабом. И даже поддержание спокойствия в тылу с недопущением паники! Мурка моя даже сама порой удивлялась, как именно трактуются те или иные её действия. Итогом стал Знак Доблести с Мечами — весьма уважаемый в войсках орден, не имеющий степеней, но допускающий неоднократное награждение, при котором знак обретает дополнительные атрибуты, как то лавровый венок и так далее.

Маша была удивлена и даже, пожалуй, шокирована, но все ритуальные движения выполнила безукоризненно. Настала моя очередь, и что-то мне вообще нехорошо стало. Но потом словно щёлкнуло что-то внутри, и наступило странное спокойствие.

— И напоследок, как положено, переходим к главному в этой достойной группе Моих подданных. Вы, Юрий Викентьевич, похоже, задались целью каждый год чем-то удивлять меня. И радует то, что удивляете приятно. Даже интересно, что ещё вы преподнесёте.

— На этот год была заготовка, Ваше Величество, но она ещё не дозрела. Однако вот так сложилось, что пришлось удивлять иначе.

— Да уж, вы полны сюрпризов. Оказывается, это ещё не всё, надо же. Кстати, можете обращаться просто «Государь». Что ж, примите от меня посильную помощь, чтобы ваши идеи не забывались и не терялись — небольшой подарок для их записи.

Пётр Алексеевич принял от офицера свиты и передал мне своеобразную книжку в кожаном переплёте с тиснением. Главным элементом в ней был эмалевый портрет Императора по центру, окружённый россыпью мелких самоцветов. Внутри был сменный блок листов под зажимом, автоматическая перьевая ручка с золотым пером в специальном зажиме и, на левой стороне — подарочная запись от Императора. А также лист бумаги, свидетельствующий, что это именно то, чем кажется, то есть — кабинетский подарок. Стильно, полезно, достойно. Я собрался благодарить за награду, но был остановлен движением руки. После чего уже мне был зачитан Указ о награждении. К моему глубочайшему изумлению мне был пожалован Знак Шуйцы[2] четвёртой степени! Изумление вызывало то, что это, вообще-то, полководческий орден! Что там говорить, если младшая, четвёртая степень, именовалась полуофициально «полковой»! Где командование полком — и где я⁈ Это не просто аванс, это я даже не знаю, как расценить! Но спорить с Императором⁈

— Рад стараться, Ваше Величество! — да, мне разрешили «упрощённое» обращение, но протокольных ответов оно не касается.

— И хорошо стараетесь. Господин полковник, — Пётр Алексеевич обернулся к командиру части. — Распускайте полк для несения службы по распорядку, нечего людей держать. А вы, Юрий Викентьевич, не откажите нам в небольшой экскурсии по привезённой вами технике. Вы, господин полковник, также можете присоединиться, со своим штабом.

Похоже, это та возможность, от которой нельзя отказываться.

Пока полк выполнял команду «Разойдись», мои дружинники побежали к технике, готовиться к показу, в частности — выкладывать на столы муляжи и подшивки фотографий, которые до поры убрали в грузовик, во избежание их «исчезывания». Мы же во время этой паузы были удостоены небольшой личной беседы. Маша, после третьего настоятельного царского намёка всё же опустилась в кресло, причём с облегчением. Императора, разумеется, попытались усадить во второе, но он воспротивился: