Рыцарь курятника

– Да, а теперь, когда его величество с маршалом уехали, я бегу, делаю антраша у поста, карабкаюсь на запятки кареты и командую конвоем. Я поеду за девицей вместе с вами, мадам Арманда, и если, неровен час, мы встретим на дороге этого типа, похожего на сердитую кошку, о котором вы только что говорили, я распотрошу его так же проворно, как выпотрошил цыпленка, которым мы угощались сегодня.

С этими словами Фанфан-Тюльпан сделал пируэт, встал в третью балетную позицию и исчез на дороге, ведущей к городу.

XII Ночной осмотр

Король со своим конвоем переехал через мост Калон.

– Государь, – сказал маршал, – мои сведения верны. У неприятеля 55 000 человек, в том числе 20 батальонов и 26 эскадронов англичан, 5 батальонов и 16 эскадронов ганноверцев составляют 20 000 человек под начальством герцога Кемберлендского. Затем корпус голландцев, под начальством принца Вальдека, состоит из 4 эскадронов и 26 батальонов и, наконец,

4 эскадрона австрийской конницы и 4 эскадрона венгерских гусаров, под начальством генерала Кенигдека.

– Итак, армия неприятелей, – сказал король, – состоит…

– Из 55 000 человек.

– Следовательно, наша армия многочисленнее? – спросил с радостью дофин.

– И да и нет. Численность всей нашей армии – 70 000 человек, но из них 18 000 находятся под Турне, а 6000 оставлено на границах Франции, – сказал маршал.

– Следовательно, у нас на 9000 человек меньше? – прибавил король.

– Но они французы, – сказал дофин.

– И к тому же ими командует генерал, покрытый лаврами побед, – сказал король. – Я предпочту иметь армию на 9000 солдат меньше, но иметь во главе ее Морица Саксонского.

Правый рубеж леса де Барри был защищен двумя редутами. Фонтенуа также был покрыт многочисленными редутами.

Маршал показывал дорогу королю. Они ехали среди спящих солдат. Офицеры и солдаты спали в мундирах, в полном вооружении, положив руку на ружье или на шпагу, кавалеристы лежали на траве, а их лошади были привязаны к пикам, воткнутым в землю. Артиллеристы храпели на лафетах своих пушек, ядра лежали у их ног. Саперы, разведчики – словом, все работники инженерного корпуса, который Вобан основал шестьдесят лет назад, спали на земле, взрытой ими накануне, в вырытых траншеях. Тут и там стояли палатки, что говорило о присутствии генералов. Ночь была темная, тишина царила в этой части леса. Вдруг раздался легкий шум.

– Кто идет? – послышался чей-то голос.

Дуло мушкета заблистало в темноте. Маршал сделал знак королю и дофину оставаться на месте и не отвечать.

– Кто идет? – раздался тот же голос.

Послышался звук взводимого курка.

Маршал, не отвечая, ехал вперед.

– Кто идет? – повторили тем же голосом в третий раз.

Дуло мушкета быстро опустилось в направлении к маршалу.

– Офицер, – отвечал Мориц.

– Стоять! Если вы сделаете еще шаг, будь вы сам маршал, я пошлю вам пулю в лоб.

Не опуская ружья, грозное дуло которого было направлено в маршала, часовой позвал громко:

– Сержант!

Сержант явился с четырьмя солдатами, которые держали ружья наизготовку.

– Подъезжайте! – скомандовал сержант.

Маршал подъехал и распахнул свой плащ.

– Монсеньор! – вскричал сержант и тотчас отдал честь.

Французские гренадеры сделали то же. Часовой, неподвижно стоявший на своем посту, также отдал честь. Подъехали король, дофин, принц Конти, д'Аржансон, маршал остановился перед часовым и пристально на него посмотрел.

– Если бы я не ответил в третий раз, ты бы выстрелил?

– Да, монсеньор, – отвечал гренадер, не колеблясь.

– Как тебя зовут?

– Ролан Доже.

– Ролан Доже! – повторил король, подъезжая. Молодой гренадер вздрогнул и прошептал:

– Король.

Людовик XV подъехал к нему и сказал:

– Вы – сын верного слуги. Ваши неприятности приводят в отчаяние вашего отца. Ваша сестра находится в глубоком горе, и я приказал привезти ее из Сент-Амана. Приходите завтра в Калон повидаться с отцом и сестрой.

– Государь, – сказал Ролан, – моим утешением было бы умереть за вас!

– Если вас поразит пуля, если вы будете убиты в сражении, вы умрете так, как должен умереть солдат.

Ролан печально потупил голову.

– Месье Ролан, – продолжал Людовик XV. – Но если вы не будете ни убиты, ни ранены, то явитесь ко мне вечером после сражения – я приказываю вам.

Ролан низко поклонился.

– А! Это вы, любезный д'Отрош? – проговорил король, видя, что к нему поспешно подъезжает гренадерский офицер.

– Государь, – отвечал молодой офицер, один из храбрейших в армии, – я счастлив видеть сегодня ваше величество.

– Почему же именно сегодня?

– Потому что послезавтра будет сражение, государь, и если я буду убит, то по крайней мере расстанусь с жизнью, простившись с вашим величеством.

– Вы останетесь живы, д'Отрош: надо говорить не «прощайте», а «до свидания».

– Я не боюсь, государь, умереть в сражении, подобном тому, которое будет послезавтра, но был бы счастлив, если бы вы, государь, оказали мне последнюю милость!

– Какую?

– Разрешили поцеловать руку вашего величества…

Сделав дружеский знак д'Отрошу, капитану французских

гренадеров, король внимательно осмотрел лес де Барри и вернулся к тому месту, где его ждал конвой.

Д'Отрош смотрел вслед удаляющемуся конвою.