Рыцарь курятника

– Прекрасная надгробная речь! – прошептал он.

«Король запрещает мне нарочно дать себя убить», – подумал Ролан, опираясь на свой мушкет.

Объехав все редуты и центр армии, король достиг деревни Антуан, около которой расположилась армия. Антуан был укреплен еще более, чем лес де Барри и Фонтенуа. Многочисленные пушки защищали редуты. Когда король осмотрел все, он протянул руку маршалу и сказал просто:

– Благодарю.

– Я исполнил свой долг, – отвечал маршал, – армия должна исполнить остальное.

– Она исполнит.

– Я в этом не сомневаюсь, государь.

Отправились назад. На мосту король нашел ожидавшего его Таванна.

– Ну что? – спросил король.

– Все приказания исполнены, государь, – отвечал виконт.

Король продолжал свой путь. Доехав до двери дома, который стоял у самого моста, он поклонился Морицу и сказал:

– Любезный маршал, в нынешнюю ночь вы опять превозмогли свои страдания, я на это согласился, но завтра – другое дело, я приказываю вам непременно оставаться в постели целый день.

– Но, государь… – начал Мориц.

– Сражение будет только послезавтра, отдыхайте же весь завтрашний день: это необходимо, это мнение Пейрони, и я этого хочу!

Когда король говорил: «Я этого хочу», следовало беспрекословно повиноваться. Маршал низко поклонился Людовику. Король входил в свои апартаменты, и почти в ту же минуту, перейдя через улицу, маршал вошел в дом, находившийся напротив. Повинуясь приказу короля, за ним последовал доктор Пейрони.

Войдя в большую комнату, он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул; его окружили слуги.

– Разденьте маршала и отнесите его в постель, – сказал Пейрони.

– Что я должен делать? – спросил его маршал.

– Я вам уже говорил: все или ничего!

– Если так, то ничего!

Пейрони решительными шагами вышел из комнаты и, пройдя улицу, вошел в дом, где жили король и дофин.

Людовик XV уже отпустил всех сопровождавших его. Оставшись наедине с Ришелье, он открыл письменный стол и, взяв оттуда запечатанное письмо, сказал герцогу:

– Отправьте, дорогой герцог, немедленно это письмо по известному вам адресу. Пусть посыльный передаст его мадам де Помпадур в собственные руки.

– Государь, все будет исполнено в точности.

Он поклонился и вышел из апартаментов короля.

Было около полночи, когда он вышел на темную и пустую улицу и быстро дошел до дома, который стоял возле дома короля. В ту минуту, когда он переступил порог, лакей, отворивший дверь, доложил:

– Вас ожидают.

– Кто? – спросил Ришелье.

– Господин отказался назвать свое имя.

– Где он?

– В гостиной.

Ришелье проворно вбежал по ступеням лестницы и, поднявшись на первый этаж, отворил дверь.

В комнате, освещенной двумя свечами и неказисто меблированной, сидел человек, закутанный в большой плащ. Заметив Ришелье, он встал и откинул плащ.

– Граф де Сен-Жермен! – воскликнул Ришелье с удивлением. – Когда вы приехали?

– Десять минут назад.

– Откуда вы?

– Из Парижа.

– Добро пожаловать, граф. Чему обязан счастьем вас видеть?

– Этому письму, которое мне поручено передать вам в собственные руки.

Сен-Жермен подал Ришелье письмо, щегольски сложенное и надушенное. Ришелье распечатал его.

– Письмо от мадам де Помпадур, – сказал он.

Он внимательно прочел письмо, затем опустил руку, державшую его, и пристально посмотрел в бесстрастное лицо графа.

– О! – спросил Ришелье с выражением великого удивления. – Она сама вам передала письмо?

– Третьего дня вечером.

– И вы отправились?

– Немедленно.

Ришелье, очевидно, размышлял.

– Во всяком случае это будет великолепно, – сказал герцог.

– Очевидно.

– Простите мне мою нескромность, но почему она именно вам поручила это?

– Потому что она действует по моему совету.

– Очень хорошо!

– И я не хотел посылать это письмо с курьером. Я взялся доставить его лично вам, чтобы в дороге обдумать все обстоятельства.

– Вы поступили благоразумно.

Ришелье опять погрузился в размышления и, протягивая руку графу, сказал:

– Благодарю вас.

ХIII Английский генерал

В то самое время, когда Ришелье, вернувшись домой, встретил графа де Сен-Жермена, этого странного человека, о котором судачила вся Франция, через два дома от того, который занимал герцог, в низкой и узкой комнате происходило тайное совещание.

Граф де Шароле сидел в кресле у стола. Напротив него стоял высокого роста широкоплечий человек, сложенный, как колосс. У него была угловатой формы голова, довольно красивое лицо, густые волосы, а его огромные усы, длинные и густые, спускались ниже подбродка. Он держал в руке бумаги.

– Это все? – спросил он.

– Да, – ответил граф и встал. – Когда вы вернетесь? – спросил он после некоторого молчания.

Тот улыбнулся:

– После поражения французской армии.

– И тогда?..

– Мы уедем, принц, и будем в Варшаве через две недели: вы – на троне, а я – на ступенях трона, откуда буду кричать: «Да здравствует король!»

Лицо графа слегка покраснело, глаза оживились.

– Князь, – сказал он, вставая, – ты не лжешь?

– Зачем мне лгать? Вы мне нужны, я нужен вам, стало быть, мы смело можем рассчитывать друг на друга.

Он сделал движение, чтобы уйти.

– Куда вы идете? – спросил Шароле.

– Туда, куда должен идти.

И он указал на бумаги.