Рыцарь Огненной кавалерии

— Старик не хотел терять дрэк и восстал. Такую взбучку получил, что клан едва не погиб. Но конунг помиловал его, оставил все владения и корабль, без навигатора, конечно. Но взамен потребовал верности и заложника.

— Тебя?

— Нет, конунг хотел забрать наследника. Старик был готов принести любую клятву, но наотрез отказался отдавать Хенрика. В итоге конунг согласился на меня и забрал ко двору, а Старик даже не попрощался.

Эйнар улыбнулся и поднял руки в победном жесте.

— И больше я никогда не видел старину Кожаного Кнута. Я счастливчик!

— Ты так весело об этом говоришь, — Людвиг покачал головой.

— Сейчас-то по-другому вспоминается, но тогда было обидно. Я же любил Старика, до того дня, как… — он кашлянул и продолжил: — Ладно. При дворе конунга меня начали учить.

— Чему?

— Языки, старые и новые, медицина, потому что навигатор, чаще всего, единственный лекарь на корабле. Изучал устройство машин и теков, мореходство и навигацию по картам. Я всё мечтал, что вернусь в родной клан и меня начнут уважать, — Эйнар прыснул от смеха. — Ну и когда я прошёл испытание…

— Что за испытание?

— Сейчас расскажу. У конунга был самый большой дрэк, который разрешал управлять другими. Если ты отвечал на его вопросы и мог вывести его из порта без ошибок, то корабль дарил тебе ключ, — он показал мизинец с чёрной точкой под ногтем.

— Убери! — Людвиг отмахнулся. — Это же отвратительно.

— В общем, на следующий день после испытания, когда я баюкал свой бедный ноготок, пришли вести, что отец поднял новое восстание. Это было в том году, когда убили Левиафана. Конунг собрался в поход и захватил меня с собой, ведь я же своей жизнью гарантировал, что отец сдержит клятвы. Не самый лучший выбор для заложника.

Эйнар вздохнул.

— И что с тобой сделали?

— Так убили меня, видишь? — он вымученно улыбнулся. — А если без шуток, может, я и вправду тогда умер.

Северянин потёр горло и посмотрел с таким видом, будто что-то хотел сказать, но махнул рукой.

— Надо ещё выпить, — Эйнар набрал воздуха и гаркнул: — Пива!

Через несколько мгновений дверь открылась, впуская светловолосую девушку с кувшином в руках. Её платье не только не скрывало фигуру, но и подчёркивало то, что обычно не показывают.

— А милорды не хотят развлечься? — спросила она и провела рукой Людвигу за ухом.

Он тут же отдёрнулся. Эйнар захохотал.

— Не надо, парню хватит потрясений.

Девушка подала ему руку, и нордер провёл пальцами по ладони. Даже при слабом свете свечей видна огрубевшая от мозолей кожа. Но сами руки тонкие и красивые.

— Я никогда не видела других северян, кроме капитана, — она встала сзади и потрогала шрам на лице Эйнара. — Особенно таких привлекательных. Вы, должно быть, воин?

— Своего рода, — он хмыкнул. — Тут тесновато, но кое-кто ещё поместится.

Девушка улыбнулась и скинула платье через голову. Миг и она уже в бадье с Эйнаром. Людвиг кашлянул и отвернулся, но глаза упрямо косились на парочку.

— Вы должно быть много где побывали? — спросила она, обнимая нордера за шею. Вода смыла пудру на симпатичном лице, обнажив большой синяк на скуле.

— Я бы хотел побывать кое-где ещё, — он фыркнул и по-идиотски ухмыльнулся.

Девушка засмеялась, громко и неестественно.

— Я бы тоже хотела где-нибудь побывать. Желательно, подальше отсюда.

— Понимаю. Милый городок, но если уж хочется отсюда свалить…

Он вытянулся из бадьи и начал копаться в своих вещах. Девушка пощекотала его за бок, и Эйнар хихикнул.

— … то это можно устроить, — он протянул ей что-то в кулаке.

Девушка взяла это и внимательного рассмотрела. Её неестественная улыбка сменилась искренним удивлением, когда она разглядела золотую монету, один из нобелей, которыми Людвиг поделился при первой встрече с нордером.

— Это слишком много. Вы, должно быть, перепутали.

— Нет, всё верно.

— Вы так добры.

— Ошибаешься, — сказал Эйнар, откидываясь назад. — То ещё дерьмо. А завтра буду жалеть об этом.

— Не пожалеете.

Она вылезла из воды и помогла выбраться совсем опьяневшему нордеру. Он едва стоял, пока она вытерла его полотенцем и куда-то повела, держа за руку.

— Да завтра, — попрощался он. Дверь закрылась.

Людвиг откинулся назад. Вода уже остыла. Он посмотрел на сморщенную кожу на пальцах. Ну и что теперь делать? Идти спать? Ещё рано. Да и всё равно не сможет уснуть. Прогуляться? Только не в этом городе. На полу остались вещи Эйнара и его топор. Не забыть бы про это. Людвиг пересел поудобнее и закрыл глаза.

Он в Приюте, в старом грязном коридоре, и смотрит на монитор. Храмовник бьёт Берну ногой по голове до тех пор, пока крик не стих. Людвиг попятился, но наткнулся на кого-то и едва не вскрикнул. Это дедушка. Воронёную кирасу он надел поверх похоронного савана. Тёмная повязка на левом глазу смотрится слишком чёрной на почти белом истощённом лице.

— Её нужно сжечь, Людек. Она должна заплатить Цену Огня.

— Но ведь Эйнар просил, чтобы я сдерживался, — заспорил Людвиг. — А он мой друг.

— Она оскорбила меня, — дедушка начал злиться. — Разве ты не обрадовался, когда ей разбили башку?

— Нет!